— Вот как заговорил? — почесал подбородок Данрад, затем задумчиво прищурил глаза и, подойдя к стойке, взял пиво да стал преспокойно созерцать убранство подворья, как если бы эпизода с ножами никогда и не происходило.

— Так что? Это всё? — в недоверии удивился я.

— Я тоже зверь. А ты сам сказал, звери своих — не трогают.

После выходки Данрада мне стало на редкость тягостно, а потому, когда на другой день после плотного завтрака мы наконец-то выехали из Колымяг, я плёлся в конце отряда. Несмотря на выглянувшее ясное солнце (подошедшее бы климату жаркого Ингшварда) лошади привычно месили под ногами старканскую грязь. Тракт основательно размыло. Возможно, к вечеру стало бы суше, но сейчас местами приходилось спешиваться и волочить за узду коней в обход через густой лес, где благодаря переплетению корней земля не так хлябала. Но даже такой путь был лучше, чем сидение на опостылевшем подворье. Может кто-то и предпочитал домашний уют, но привязанность к дому завсегда убивала великие дела. А я любил события. И дома у меня не было. Так что единственное, что изводило, так это ощущение, что я вдруг стал лишним в Стае.

Как ни странно, но среди этих полудиких людей мне было хорошо. Их не смущало то, что не принял бы во мне ни мастер Гастон, ни подобные ему чинные горожане да селяне. Мне нравился властный кулак Данрада. Служа Тьме, я привык к правилам и кровожадным наказаниям за несоблюдение оных. Его манера вести себя была мне понятнее и приятнее, нежели вежливые порицания. Кроме того, я был нужным и важным звеном. Можно сказать, руководил целым направлением. И частые задания да передряги давали мне возможность как вовсю проявить себя, так и заниматься саморазвитием. Причём как магическим, так и стратегическим, и физическим. Я учился. Я совершенствовался. Я приобрёл уйму навыков и был откровенно доволен сложившейся жизнью.

…Пока Данрад всё не испортил.

До этого он на Элдри практически не обращал внимания. Она выполняла для него мелкие поручения да и только. Большей частью он делал вид, что девочки не существует, а тут…

— Морьяр, ты чего такой грустный?

Я посмотрел в ясные детские глазёнки. У меня как-то получалось оберегать Элдри от созерцания смерти. Либо давал ей задание приглядывать за лошадьми, либо ещё что выдумывал, чтобы удержать подальше от истинных событий. Это было сложно, но я помнил, как она закрывала глаза во время нашего путешествия в Юрвенлэнд, когда мне приходилось убивать. И мне не хотелось переучивать девочку вести себя иначе.

Быть может тогда бы ей стала доступна обычная человеческая жизнь? К чему ей такая, как у меня? Жизнь нелюдя.

— Задумался просто.

Девочка тут же поинтересовалась:

— Хочешь сладенького?

— Откуда у тебя? Стащила?

— Нет.

Элдри хитро улыбнулась и сорвала крупную красную головку клевера, благо мы как раз шли пешком. Затем она вытащила из неё, сложив в щепотку пальцы, несколько соцветий и протянула их мне.

— Попробуй. Надо в себя воздух вогнать, и на языке будет сладко.

— Вдохнуть.

— Вдохнуть, — исправилась она.

Я скептически принял «угощение», но проделал, как мне было сказано. Приложил более светлой частью к губам и…