Да и, если честно, лучший секс это когда женщина тебя соблазняет. А никак не наоборот. Тем более силой.
Пока я вяло размышлял над этим, Борко подошёл к понравившейся ему темноглазой девчушке, стоящей на коленях. Она смотрела на него заплаканными глазами и из-за мешающего кляпа жалобно мычала, а не умоляла отпустить её. Парень присел на корточки рядом, провёл пальцами по скуле, а затем неожиданно ударил девчонку по лицу так, как только мужиков бьют. После чего встал и потащил за косу за собой. Но далеко отходить не стал. Сквозь пару ветвистых елей был виден повалившийся ствол мощной липы. На него Борко и кинул девушку. Уверенно задрал подол, закрыл сарафаном ей голову и, звонко шлёпнув добычу по заду, принялся за дело. Я с отвращением отвернулся и поймал взгляд морщащегося Сороки. Он тоже наблюдал за Борко. И ему тоже не понравилась его беззастенчивость. Уж мог бы отойти ещё на несколько метров дальше. Стерпелось бы.
Браст выкупил у Лиса очередь на понравившуюся ему малолетку. После чего с ласковыми уговорами заставил её чуть ли не до дна выпить содержимое своей фляги. В Старкании у женщин низких сословий не принято было употреблять алкоголь. Это считалось привилегией мужчин. Так что та быстро осоловела и почти ничего не поняла, когда Браст, попутно распутывая ей косы, потянул за собой. Он шептал ей какие-то глупости, вроде того, что отведёт домой, если она будет себя вести тихо да станет слушаться.
Данрад вот выбрал себе ту самую рыжеволосую. Она оказалась красивой, но бойкой девицей. Извивалась и рыпалась как могла. Колотила ногами. Рычала. Несмотря на связанные руки сумела глубоко царапнуть нашего вожака по лицу до крови… Но где ей было против такого громилы-то? Данрад перекинул её через шею как волк уносит овцу да утащил вглубь леса. И долго не возвращался. А когда пришёл, то принёс девчонку на руках. Она была вся в крови и без сознания.
Завидев, что я отвлёкся от созерцания своего многогранника и поглядел на него, Данрад уверенно подошёл ко мне да бросил под ноги свою ношу. Девица слабо застонала, открывая немного порванный рот, в котором теперь не доставало нескольких зубов. Но в себя так и не пришла.
— Займись-ка ей.
— Мне пока ингредиентов из людей не надо.
— Нет, подлатай. С собой покатаю.
«Катал с собой» Данрад девок крайне нечасто и не подолгу. Рыжеволосая стала бы четвёртой такой на моей памяти. И ничем хорошим это ей не светило. Пусть вожак через дня два иди три таких девушек отпускал, а не убивал, но от прежней красоты в них никогда ничего не оставалось. Я даже с неким сочувствием всмотрелся в личико с нежной, ещё по-детски гладкой кожей и вскользь подумал, что надо было дать Данко подстрелить девочку. После чего зевнул, провёл ладонями над юным телом и привычно приступил к ненавистному целительству. Пока я им занимался, все, кто хотел, уже насытились женским обществом. Так что пойманным девчонкам по-быстрому перерезали шеи да прикопали неглубоко. Я сразу подал сигнал Марви возвращаться — запустил в воздух три ярких магических огонька.
К приходу Элдри уже ничто не напоминало о недавно царившем здесь зверстве. Небо как небо. Лес как лес. Браст и Лис весело шутили меж собой. Сорока сидел на своём коне, откидываясь в седле так, чтобы было удобно загорать. Борко, совсем недавно расчленяющий человеческие тела дабы не копать обширную ямину, спокойно стругал палочку. Рыжеволосая, которую заставили надеть не заляпанный кровью сарафан младшей из подружек, сидела, понуро опустив голову на колени, но молчала. Я проверял подпругу коня.
— Морьяр! — восторженно запищала Элдри, поднимая ввысь очень знакомую корзинку. Я узнал её по завязанной бантом ленточке. — Смотри, что мы с Марви нашли! Кто-то четыре корзины грибов бросил, а мы всё добро в одну собрали. Вечером сварим.
— Угу, — недовольно буркнул я, а Данрад спросил, пристально глядя на Марви:
— Остальные корзины куда дели?
— Я хотела сломать, но они прочные, зараза. А Малая справилась. Сожгла.
— Лады. Поехали тогда.
Он до синяков крепко ухватил за локоть рыжеволосую. Девица сверкнула гневным взглядом, дёрнулась было в сторону, но вожак пальцами сжал ей сзади шею. Сильно. После чего, когда стало понятно, что до поры до времени кое-кто присмирел, устроил девушку перед собой на коне. Я же подсадил Элдри на её лошадку. В прошлом месяце ко мне наконец-то пришло понимание как надоело трястись с ней в одном седле, когда на двух кобылах больше имущества увезти можно.
— Ну как? Права я была? — пока я занимался Элдри, Марви уже вскарабкалась на своего жеребчика и подъехала ко мне с весёлой улыбкой на губах. — Раз снял напряжение, не будешь больше с такой серьёзной рожей ходить?
Я даже не попробовал улыбнуться ей в ответ.
К Нинэлле, как звали рыжеволосую девушку, я Элдри благоразумно не подпускал, хотя она и рвалась поговорить с кем новым в нашем отряде. А меж тем сам я этой селянкой пресытился так, что мечтал по-тихому перерезать ей горло.
Прежде всего причиной моей неприязни к Нинэлле послужило неуёмное любопытство Элдри. Я не знал, как его унять, на него не отвечая. В моей голове стоял строгий запрет на объяснение восьмилетней девочке некоторых истин. Возможно, это были последствия некогда прочитанной в Юдоле книги по этикету и въевшегося в память заверения Эветты, что на подобные темы разговаривать крайне неприлично. Но, скорее всего, я ясно предвидел, что новое знание углубит и расширит расспросы, которые и без того становились всё настойчивее, а я считал себя не тем человеком, который может в достойной форме преподнести, как должны складываться отношения между мужчиной и женщиной. Я и сам в этом-то ничего не понимал! Имел только общее представление, основанное на чувствах, испытываемых мной в тринадцать лет в черницком трактире.