Всегда зависимый от мамы, друзей, институтских профессоров, в данном вопросе, Давид успешно справлялся без них.

Сейчас он направлялся к торговцу. Барыга был уже третий по счёту, первых двух посадили. Звали его Шаман. Возможно, от фамилии Шамуров, возможно оттого, что продавал не только герыч, но и всякие галлюциногены. Впрочем, загадка его погонялы, Додика интересовала меньше всего.

С Додика, Шаман брал за грамм на треть меньше, чем, если бы продал всё по единицам. Грамм — это уже был опт, да и Давид постоянный клиент. Притом, платежеспособный постоянный клиент, а это ценилась во все времена, любой сферой обслуживания.

Где Додик брал деньги на «порох», барыгу не парило. Проблемы каждого — это проблемы каждого в отдельности. Шаман был всегда приветлив и улыбался, как порнозвезда с обложки журнала.

Увидев Давида, тут же расплылся любезностями по его ушам:

— До-о-о, — вытягивал он фальцетом, — ну как же я рад тебя видеть, дорогой До. Сегодня, как и вчера, или побольше возьмёшь? — подмигнул он, и жестикулируя, будто водит иглу по вене.

Давид понимал, что этого тощего придурка можно отделать по первое число, как последнего урода. Ему того очень хотелось, но где потом искать порошок?

И потом, все барыги похожи один на другого. Все сначала ласковые и нежные, а когда нет денег, и ломает, как последнюю суку, ни одна тварь не протянет и четверти единицы.

Они будут так же, а может быть, ещё более любезно расшаркиваться, говорить, что товара нет, сочувствовать, а в душе куражиться над клиентом, зная, что тот всё равно, самое большее, через шесть часов, по сусекам наскребёт нужную сумму. Где эти сусеки, опять таки, их не волновало. Бабки появлялись — герыч прямо пропорционально.

Разница торгашей была, разве что в наглости перед законом. Одни ныкались по квартирам и торговали через дверь с наброшенной цепочкой, другие, как например, Шаман, побольше отстёгивали ментам и могли толкать товар где ни будь в подворотне из машины, в которой сидела парочка толстолобиков.

Сейчас, это поганец Шамуров улыбался в открытое окно, с переднего сиденья потрёпанной «шестёрки».

— Нет, больше не надо, — спокойно ответил Давид.

— А что ж так, ты ведь всегда при денежках, что бы больше не взять. А то мой купец говорит, что, возможно, завтра не будет ничего, караван, вроде взяли.

«Благодетель хренов», — подумал Давид. Он уже не раз слышал подобные песни и знал, что это обыкновенный, примитивный развод.

— Нет, — ответил он. Протянул деньги, взял наркотик, сунул в карман и, развернувшись, быстро пошёл проч.

Дозу он взял на завтра, на утро. Вообще, удивительно, как живя с матерью, и год вмазываясь, он ни разу перед ней не засветился.

Правда, в начале наркоманской карьеры, был случай — Додик сказал матери, что колется и пообещал исправиться. На том и порешили. С тех пор мать ему долго ещё доверяла.

Утром, чтобы встать с кровати, он сначала бодяжил героин. Когда-то он кипятил его в ложке, над пламенем зажигалки. Но, добрые люди сказали, что так много порошка теряешь, и теперь он просто встряхивал всё с водой, в пенициллиновом пузырьке.

Ширялся.

Потом, педантично заметал следы. Всё прятал. Шприц сразу в карман куртки, что бы потом, выйдя на улицу, выкинуть. Пузырёк в стол, подальше, за тетради. Если брызги крови на постели, была всегда под рукой перекись водорода. В кармане, всегда атропин, если что, закапать, чтобы не бросались в глаза, узкие зрачки.