КОСЫГИН. Какие же дальнейшие перспективы?

ТАРАКИ. Мы уверены, что противник будет формировать новые части и пойдет дальше в наступление.

КОСЫГИН. У вас нет сил нанести им поражение?»

За считаные дни до наступления 1980-го, олимпийского года, когда москвичи и все жители СССР раздобывали кто где мог и наряжали новогодние елки, покупали и доставали продукты к Новому году, в самом центре Москвы произошло следующее.

«12 декабря 1979 года по предложению комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану Л. И. Брежневым было принято решение об оказании ДРА военной помощи „путем ввода на его территорию контингента советских войск“, — сообщают в книге „Тайны афганской войны“ полковник А. А. Ляховский и подполковник В. М. Забродин. — Руководство Генерального штаба ВС СССР: начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, его первый заместитель генерал армии С. Ф. Ахромеев, генерал армии В. И. Варенников — в то время начальник Главного оперативного управления — первый заместитель начальника Генерального штаба, а также главком Сухопутных войск — заместитель министра обороны генерал армии И. Г. Павловский до принятия окончательного решения выступали против ввода, так как считали, что наше военное присутствие приведет к усилению мятежного движения в стране, которое в первую очередь будет направлено против советских войск.

Что, кстати, затем и произошло. Однако это мнение не было принято в расчет. При этом Указа Президиума Верховного Совета СССР или другого государственного документа по вопросу ввода войск не принималось. Все указания отдавались устно. (Выделено мною. — Т. К.)

Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, Д. Ф. Устинов, М. А. Суслов не дожили до времени перестройки, — пишут авторы книги. — Они уже не расскажут, как в деталях решали вводить войска в ДРА. А вот А. А. Громыко в 1988–1989 годах успел сказать:

„5 декабря 1978 года был подписан советско-афганский Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве.

…В соответствии с этим договором правительство Республики Афганистан обратилось к Советскому Союзу с просьбой оказать вооруженную поддержку афганской народной армии.

Эта просьба взвешивалась в Советском Союзе долго и тщательно. В конце концов Политбюро ЦК КПСС единогласно приняло решение об оказании такой помощи…

…Дополнительную остроту обстановке придало убийство генерального секретаря ЦК Народно-демократической партии Афганистана Тараки, от правительства которого исходили просьбы о помощи. Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель.

В конце концов в такой обстановке и было принято решение о введении ограниченного контингента советских войск в Афганистан.

После того, как это решение было принято на Политбюро, я зашел в кабинет Брежнева и сказал:

— Не стоит ли решение о вводе наших войск оформить как-то по государственной линии?

Брежнев не стал отвечать сразу. Он взял телефонную трубку:

— Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть потребность посоветоваться.

Появился Суслов. Брежнев проинформировал его о нашем разговоре. От себя добавил:

— В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно — либо игнорировать обращение Афганистана с просьбой о помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответствии с советско-афганским договором.

Суслов сказал:

— У нас с Афганистаном имеется договор, и надо обязательства по нему выполнять быстро, раз мы уж так решили. А на ЦК обсудим позднее.