— Теперь ответит лэра Хельвин. Ей осталось совсем немного — вспомнить всего четыре фамилии.

Четыре — это мало, конечно, но самые известные уже произнесены. Некоторые старые семьи совсем «не на слуху», их остатки ютятся сейчас где-нибудь на краю земли и иногда понятия не имеют, чья кровь течет в их жилах. Лишь испытывают перед сном тоску и желание путешествовать, не подозревая, что заблудших своих детей зовут стелы.

— Кхм, — откашлялась я. Поменяла скрещенные в лодыжках ноги. На урок пришлось явиться в платье, и я чувствовала себя почти раздетой. Сшитый по современной моде наряд оказался с таким глубоким декольте, что я боялась лишний раз вдохнуть. И это еще повезло, Люсиль носила такое грудное обилие, что больше держала его на проветривании, чем прятала под шелком.

— Ни одного не помните? — змеиные, равнодушные глаза дамы смотрели, не моргая.

— Думаю с кого начать.

— С кого угодно. Если не вспомните никого, то придется вас оставить с Книгой Родов на пару часов, чтобы вы выучили идеально.

Я постучала пальцами по поясной сумочке, в которой лежала заветная книжица «Тысячи Душ».

- Сама должна знать, — огрызнулась Пра.

Ладно. Если родной человек подводит в трудную минуту, это не причина выглядеть побежденной. Расправлю плечи и…

- Родной человек не подводит, а собирается с мыслями, — обижено забурчала призрачная Хельвин. — У меня память уже не юная, пока нужное отроешь, сто событий других вспоминать приходится. Значит так…

— Карвины, — повторила я за Пра, — которые с металлом работали. Жаль дети у них почти не рождались, совсем малочисленное было семейство. Последнюю дочь пираты украли, а жаль, хорошая девочка была, с характером, и с первой звездой в тринадцать. Не удивлюсь, если она под старость флотилией командовала… Храбрая дева из Карвинов Фаражских.

Не знаю почему, но показалось, как вольный ветер шевелит волосы, где-то вдали поет труба и раздается звонкий женский смех. Я вдруг очень захотела, чтобы наследница древнего рода выжила, чтобы у нее родились дети…

— Неожиданно, — протянула статс-дама, усаживаясь прямее и все больше напоминая высохшую ветку, зачем-то завернутую в материю. — Про то, что последней была девочка я что-то слышала, но без таких деталей. А кого еще помните?

— Сарки, — бодрее продолжила я, сама уже с интересом прислушиваясь к бормотанию в голове. — Их еще Зверями называли. Они были дальними родственниками и соседями Балинштоков, но не поделили сарай…

— Да что вы говорите! — оживилась преподавательница.

— Точно вам говорю! Крестьяне Балинштоков построили его на земле Сарков. И там устроили тайную торговлю, без уплаты налогов, а оштрафовали за это Годвина Сарка. В итоге обе семьи друг на друга немного обиделись и под это дело пожгли три деревни. А потом замок Сарков утонул в крови, вырезали даже слуг и непризнанных бастардов.

Третий мой соученик, молодой лэр, до этого испуганно молчавший, вдруг выпалил:

— А их-то за что?

И снова съежился под нашими любопытными взглядами.

— Так они все под клятвами на стеле были, в те времена мало кто свободным ходил, не то, что сейчас, — ответила я. — Все живущие в замке сражались до последнего вздоха. Не то, что Шаривары аз Лос. Эти просто исчезли. Странные они были, изучали черты наследования, генетику. Много путешествовали по миру, причудливо сочетались браками с самыми странными личностями и в итоге — удивительным образом сами растворились. Зато Форсы… Если верить сплетням… мне даже как-то неудобно об этом говорить…