- И остаются только студенты из частных школ и с домашнего обучения, - сказала Гермиона.

 - Именно, - кивнула МакГонагалл, - Алекс, - обратилась она с дурмстранговцу-семикурснику, - директор Дамблдор говорил, что будет больше старшекурсников.

 - Студенты-старшекурсники Дурмстранга решили, что большинство из них останутся в своей школе, - со смешанным чувством гордости и разочарования в голосе ответил Алекс, - Там наша школа, и мы должны… - он сбился, стараясь правильнее оформить мысль, прежде чем высказать её.

 Остальные студенты поняли его без слов - для студентов родная школа всегда будет одним из любимых мест. Гарри знал, что если бы Хогвартс оказался на месте любой из школ, подвергшихся нападению, хогвартские старшекурсники, даже слизеринцы, всеми правдами и неправдами постарались бы остаться здесь, чтобы помогать, ремонтировать, чинить, убирать, а не перевелись бы в другие школы по первому требованию Дамблдора. Откуда взялось разочарование в голосе помощника старост Гриффиндора, Гарри догадался – пока там все друзья-старшекурники стараются на благо родного замка, Алекс здесь должен быть нянькой для младших курсов.

 - Шармбатонская академия поступила точно также, - кивнула семикурсница с Когтеврана.

 - Понимаю, это верное решение, - МакГонагалл тщательно продумывала, что еще требуется обсудить со студентами, - Думаю, вам стоит поближе познакомиться друг с другом.

 Студенты Хогвартса после совещания, которое затянулось до обеда, шли в Большой Зал. По дороге Гермиона систематизировала всю информацию, полученную на совете старост.

 «Большинство студентов из Шармбатона и Дурмстранга остались в своих школах, на каждом факультете будет по одному заместителю старосты, который будет заниматься только младшекурсниками из этих школ. Третья по количеству студентов группа из Магсеи, остальные или из домов, где родители решили, что не стоит составлять детей одних, или из нескольких маленьких школ или колледжей, где зачастую нет студентов, чтобы набрать полную группу или курс. За последними придется присматривать нам с Гарри»

 После ужина студенты расходились по гостиным. Некоторые старшекурсники все еще переживали за тот выбор, который они сделали утром. Драко Малфой был одним из них. Сидя в из кресел Слизерин-Холла, он старался успокоить бешенный стук своего сердца. Лишившись связи с отцом, Драко был почти полностью предоставлен сам себе, и, помня о предупреждении отца, решил, что самым безопасным для него решением будет самое непредсказуемое.

 Прерывая попытку Драко успокоиться, рядом с ним села Пэнси. Она молчала, стараясь не отвлекать «возлюбленного» от мыслей. На Драко накатила волна привычного раздражения. Их будущий брак, исключительно по расчету, вызывал у Малфоя отвращение. Драко её попросту не любил. Он горестно вздохнул про себя, стараясь не выдать эмоции.

 «И почему чувство любви никогда не играло роли в отношениях между чистокровными волшебниками?» - думал он, не то чтобы расстроенно, но себе Драко признавался, что завидует тем, кто ставит чувства выше отношений с другими чистокровными родами.

 Тут, почитай, при рождении детей называли мужем и женой. Он перевел взгляд на свою суженую. И дело ведь было не в том, что Пэнси была не совсем красива… Если бы он её любил, она была бы для него прекраснее всех. Та же Джинни Уизли, худощавая девчонка, наколдовавшая в свое время на него сглаз из летучих мышей, была куда симпатичнее.

 «Мерлин Великий! О ком я думаю?!», - возмутился собственной мысли слизеринец, - «Хотя они мне больше не враги, да даже если б и мы все еще были на разных сторонах, никто мне не запрещал признавать врагов красивыми…»

 Драко Люциус Малфой откинул голову на спинку кресла. Зеленая вытертая кожа приятно охладила затылок. Блондин прикрыл глаза, в глубине которых таился вполне обоснованный страх.

 «Итак, я учусь на мракоборца. От одной этой мысли страшно становится. Грозный Глаз мне покажет, кого боггарты боятся. Северус перевез свою дочь сюда. Предчувствует, что скоро грянет буря? Здесь, конечно, относительно безопасно, но надолго ли? И та…»

 Дикий и безудержный рыг заполнивший все помещение Слизерин-Холла вырвал старосту из мыслей, и вернул его в подземную и невзрачную гостиную факультета. О желудке Винсента Крэбба по всей школе ходили злые шутки. Его отрыжка могла не только разбудить мертвого, но и оглушить его. Сейчас на него не смотрели только некоторые слизеринцы: Драко, который попривык к такому, Блейз, читавший книгу в дальнем кресле и всем видом показывавший: «Да пусть хоть вешается, главное - от меня подальше». Да группа семикурсников, о чем-то шушукавшихся за соседним столом.

 - Винни, ну как не стыдно! – приторно-ласково сказала Кристианна.

 «Будь ты неладна», - разозлился Драко, пока Крэбб что-то старательно мычал в ответ.

 За день девушка раскрыла свой характер целиком и полностью. Она могла за секунду превратиться в склочную стерву, и пустить в дело не только волшебную палочку, но и длинные ухоженные ногти. И семикурсник, которому на лице «расписалась» Кристианна, уже бросал на неё полные ненависти взгляды.

 «И было бы за что? Не уступил ей место на диване…», - разочарованно вздохнул Драко.