— Само собой разумеется, я мог бы это сделать, господин Диксон. Но я постараюсь уйти от вопроса обходным путем, поскольку, как я не сожалею, ответить вам не могу…

Сыщик устало вздохнул.

Сэр Кракбелл, как судья Тейлор, а судья Тейлор, как журналист Транч, решительно отказывались помочь правосудию.

Какая общая тайна связывала этих трех разных людей, вовлеченных в роковую карусель?

— А вы знаете, почему судья Тейлор покончил с собой, сэр Кракбелл? — сыщик продолжал гнуть свою линию.

Старый джентльмен кивнул.

— Я никогда не лгал, господин Диксон. Поэтому скажу, полагаю, что знаю причину самоубийства. Но снова не раскрою вам этой причины.

— Вы выступаете против того, чтобы я во имя правосудия нашей страны производил расследование в вашем доме, чтобы обнаружить то, что вы упрямо стараетесь утаить?

Болезненная гримаса исказила рот старого владельца замка.

— Я не имею права выступать против, господин Диксон, и не сделаю этого. Кракбеллы всегда соблюдали законы своей страны. Я не облегчу ваших поисков, но и не буду им мешать. Но…

Он вцепился в край стола.

— Но… — вновь заговорил он глухим голосом, — если вы случайно найдете, что ищете, а вы тот человек, который преуспеет в этом деле, клянусь, я поступлю так, как поступил судья Тейлор…

— Если я правильно вас понимаю, — вскричал сыщик, — вы покончите с собой…

— В то же мгновение…

В комнате воцарилось тяжелое молчание, потом, преодолев себя, Гарри Диксон с усилием сказал:

— Пусть будет по-вашему! Тогда я задам вам двойной вопрос. Ответьте «да» или «нет», дав честное слово сказать правду. Вы сообщник неведомого убийцы? Знаете ли, кто такой Сладкоголосый Вампир?

Сэр Кракбелл посмотрел на сыщика, и он прочел в его глазах откровенность.

— Я не сообщник этого жалкого негодяя, и я его не знаю. Даю вам честное слово.

— Вы знаете, сэр, что ваша жизнь в опасности, как была в опасности жизнь других жертв чудовища?

— Знаю!