В середине дня я перестала трястись от волнения и вполне уверенно, не хуже самого Головина, рулила делами фирмы.

Новогодние каникулы прошли неспокойно. В январе весь коллектив собрался в полном составе, готовый к новым свершениям. Слегка осунувшийся, но собравший волю в кулак Владислав приветствовал своих товарищей. Михаил Александрович не скрывал своего удивления. Демонстративно не замечая соперника, он собрал менеджеров на совещание, где раздал всем собственноручно написанные должностные инструкции и разнообразные приказы.

Из его кабинета так и летели диковинные термины: «латеральное мышление», «коэффициент KPI»…

По завершении этого собрания Владислав Сергеевич пригласил коллег в шоурум. Там он провел свой хурал, используя привычный лексикон: «чес по полям», что означало командировки по регионам и личные встречи с клиентами, «перебить дрова», то есть предложить наш паркет тем, кто обычно покупает «дрова» – паркет на класс ниже, и т. д.

На следующий день менеджеры разъехались в свои федеральные округа. Оставшиеся в Москве помощники по привычке заходили в шоурум на ежедневный инструктаж. Все отгрузки и проводки по-прежнему визировались Головиным.

Шли месяцы. Двоевластие в компании сохранялось.

В конце лета для очередной проверки своих российских дилеров в компанию прибыли немцы из компании «Классен».

Вот здесь-то наконец и пригодился мой немецкий. И хотя один из проверяющих довольно прилично говорил по-русски, я предложила Владиславу свою помощь. Он был приятно удивлен. На протяжении разговора западные коллеги обращались исключительно к Владиславу Сергеевичу, так как переводила я только его слова.

Михаил Александрович, видимо, понял, что не справляется, и вызвал на подмогу нового собственника. Мы впервые увидели свежеиспеченного хозяина: им оказался маленький лысоватый человечек с незапоминающимся именем и неприятным выражением лица.

Он прибыл к нам на новеньком «Мерседесе» и сразу же стал разговаривать на языке угроз.

«Объясняю для непонятливых, – начал он свою речь, – в компании сменился менеджмент. Кто несогласен, может подать заявление на увольнение».

Однако новый менеджмент плохо представлял себе отношения, сложившиеся в компании за много лет. Прежний директор был крестным отцом у дочки Димы, менеджера по Центральному федеральному округу, поручителем по кредиту у Евгения, отвечавшего за Северо-Западный округ, помогал восстанавливать сгоревший после пожара дом у Зули, курирующей Южный округ. Тысячи нитей связывали стоявших перед собственником людей с Головиным, и каждому из них было что вспомнить.

Поэтому через несколько минут в руках у огорошенного Михаила Александровича было девятнадцать заявлений об уходе. В гнетущей тишине резко прозвучал звонок домофона. Это приехал Балоев, один из самых важных клиентов фирмы. Семья Балоевых поставляла паркет в Чечню. Вагоны дорогого немецкого штучного паркета ежемесячно отправлялись в Грозный. Мне иногда казалось, что вся республика уже покрыта им целиком и полностью, но Балоевы все приезжали и приезжали.

Владислав Сергеевич, скованный своей новой болезнью, о которой, к счастью, никто пока не догадывался, пребывал в шоуруме. Михаил Александрович и его хозяин учтиво пригласили уважаемого чеченца в директорский кабинет. Разговор продолжался недолго, гость был очень вежлив. Но впервые за много лет он не сделал заказ…

На следующий день я поехала в офис, чтобы забрать кое-какие вещи. К моему немалому удивлению, за своим царственным столом в тени зимнего сада восседал Головин. На губах его играла торжествующая улыбка победителя. Пустая бутылка из-под виски стояла рядом.

По радио транслировали новости Евромайдана…