Все началось на Пудинг-лейн, в хлебопекарнях Томаса Фаринера.
***
Наступала осень, ночи становились прохладнее, и поздним вечером 1 сентября 1666 года служанка Фаринера мисс Жанна Обклэр растапливала камин, дабы обогреть перед сном дом. До какого-то момента все происходило как обычно: Жанна кочергой помешивала тлеющие в огне головни и подбрасывала в жерло камина новых дров, чтобы поддержать в нем согревающий пламень. Но вдруг, девушке почудилось, будто она увидела на оконном стекле странный отблеск света. Он был, несомненно, порожден огнем, но, как ей показалось, исходил он не изнутри комнаты, где она сидела перед камином, а откуда-то снаружи, с затянутой темнотою улицы.
Боясь воров (ибо Томас Фаринер был весьма состоятельным человеком) Жанна взяла вместо факела горящую головню из камина и опасливо приблизилась к окну, посмотреть, что же за ним может излучать такой свет, а разглядев, наконец, его источник, в страхе взмахнула руками, выронила из рук пылающее поленце и, с криком ужаса отпрянув на несколько шагов назад, упала посреди комнаты.
На крик служанки сбежались почти все обитатели дома, и, ворвавшись в комнату, узрели страшную картину бушевавшего там пожара. Начавшись с одной лишь головни, он уже облизывал языками своего пламени стены всего помещения, и никто даже не думал, чтобы теперь его потушить. Семья Фаринера, а вслед за ними и все их слуги, вместе с поднятой на ноги и бормотавшей про себя молитвы Жанной, устремились на чердак, чтобы перебраться оттуда на крышу соседнего здания. И не смотря на то, что огонь уже охватил дом пекаря и снаружи, всем удалось спастись. Только Жанна, стоя на парапете с округлившимися от ужаса глазами оглядывалась на окружающий ее с трех сторон пламень и, непрестанно осеняя себя крестным знамением, не решалась-таки сделать коротенький прыжок на соседнюю крышу. Казалось, будто девушка видела в огне что-то такое, чего не замечали другие и, в конце концов, поддавшись неведомому видению, повернулась лицом к приближающемуся огню и сказав сквозь слезы: «Прости», исчезла в объятиях его убийственного света и жара.
***
Пожар распространялся так быстро, что не прошло и десяти минут с его начала, как огонь уже перекинулся на конюшни постоялого двора «Стар Инн». Деревянные стоила и внушительный запас сена в мгновение ока погубили конюшню, превратив строение в кучу золы и, к тому же, открыв огню путь на сам постоялый двор. Как и в случае с пекарней и домом Фаринера, всем постояльцам гостиницы, за исключением лишь одного, удалось спастись. Единственным кого здесь не пощадило пламя был Мортимер. Запертый словно в ловушке в потайной зале падшего совета, он спокойно сидел в своем высоком кресле и, даже услыхав крики о пожаре бегущих из «Стар Инн’а» людей, не двинулся с места, понимая, что все равно не успеет выбраться. Когда же огонь ворвался в залу и, скользя по стенам да перепрыгивая с одной пары кресел на другую, стал приближаться к «Отверженному», тот воззрился на него со странной усмешкой, словно бы и он, подобно Жанне, узрел в огне что-то помимо собственно пламени.
Глава XLIX. Чистилище
Начавшийся в ночь с 1 на 2 сентября 1666 года в переулке Пудинг пожар к утру уничтожил уже более трех сотен домов. Все попытки потушить набиравшее силу пламя оказывались тщетными и для того чтобы остановить дальнейшее его распространение констебли (в том числе и Дэве) предложили создать противопожарную полосу, разрушив окружающие строения, однако владельцы этих домов, до конца надеясь на какое-то чудо, воспротивились этому. Не решился поступить наперекор собственникам и оповещенный о пожаре лорд-мэр Лондона. Когда же здания, в соответствии с привезенным курьером приказом короля, были, наконец, снесены, оказалось уже поздно: добравшийся до складов бумаги и поддерживаемый сильным восточным ветром огонь было уже не остановить.
К середине дня люди отчаялись потушить пожар и ударились в бегство. Колонны повозок и огромные человеческие массы растянулись по еще нетронутым огнем улицам города на многие мили. Даже воды Темзы оказались сокрыты под тучами лодок и барок со спасающими свои жизни и скромные пожитки лондонцами.
***
3 сентября пламя пожара, подгоняемое неутихающим восточным ветром, охватило весь центр города. Горели банки, ратуша; за несколько часов превратилась в пепел Королевская биржа. Собор святого Павла, своими толстыми каменными стенами и широкой площадью, казавшийся неуязвимым для огня, и тот! оказался в его власти. Этому поспособствовали установленные вокруг строительные леса для реставрации, вспыхнувшие, словно лучинки, от царившего в воздухе адского жара.
Похожей была участь и множества других храмов города: горели поддерживающие их своды деревянные балки; оплавлялись, падали наземь и перекатывались по улицам, давя хлипкие останки догорающих домов, церковные колокола.
***
4 сентября 1666 года город превратился в земное подобие ада: ежечасно падали башни, рушились церкви, горели дома. Третьи сутки огонь освещал все вокруг, даже ночью, на многие мили, тогда как небо над Лондоном, с коего подобно хлопьям снега низвергался серый пепел, было затянуто плотной завесой угольно черного дыма. Не находившие себе больше пристанища на объятой пламенем земле, стаи птиц кружили в раскаленном воздухе над городом и, в конце концов, не выдерживая жара, с опаленными крылами замертво падали вниз. Пустые кареты, облизываемые огненными языками, словно адовы колесницы, мчались по превратившимся в руины улицам Лондона, ведомые лошадьми с обезумевшими от боли глазами, пылающими хвостами и гривами. А огонь, тем временем, и не думал утихать.
Пожар распространился по большей части города, стер в золу весь Сити и, продолжая двигаться на запад, угрожал тем же самым и Вестминстеру со всеми его роскошными дворцами, усадьбами и средоточием правительственных зданий.
Созданные по распоряжению герцога Йоркского противопожарные полосы вдоль Флит-стрит и воды самой реки должны были остановить огонь, но безудержный ветер с востока, словно на крыльях, перенес пламя на противоположный берег реки Флит, и пожар, в считанные минуты слизавший ее деревянные верфи, продолжил свой опустошающий путь, неумолимо приближаясь к Тауэру.
Не желая подрываться на внушительных запасах собственного пороха, солдаты из крепостного гарнизона взорвали огромную площадь близлежащих к Тауэру зданий, создав столь обширную противопожарную полосу, что огонь, наконец-таки, был вынужден остановиться. Лондонцы сделали все, что смогли. Теперь им оставалось лишь молиться, чтобы ярость восточного ветра не перенесла пламя через последнее препятствие, как сделала это раньше, переправив его через Флит.
Глава L. Прощение
Величественную и ужасающую картину Большого Лондонского пожара, сравнимую, пожалуй, лишь с сожжением Содома или последним днем Помпеи, на заре 5 сентября 1666 года с высокого холма к югу от Лондона наблюдали три весьма странные фигуры. Издалека они могли показаться тусклыми, на фоне гибнущего в огне города, столбиками пламени, но вблизи они приобретали явственные человеческие очертания: крылатая женская тень с огненными волосами и два пылающих мужских силуэта немыми призраками взирали с вершины холма на сокрытый от небес дымными тучами Лондон.