Кен запыхтел и, отвернувшись, уставился в окно с другой стороны.

– Мы всю дорогу окружены романтикой, а мне кажется, что ты нарочно придумываешь все эти дурацкие объяснения, чтобы только не разделять эту романтику со мной. «Слишком много песка. Слишком сильный ветер. Знак это запрещает. Лучше вернемся в автобус». Ва, ва, ва. – Я покачала головой из стороны в сторону, изображая Кена плаксивым хныканьем. – Что уж такого, что я попросила тебя поцеловать меня перед тем за́мком, господи боже?

Кен не ответил. Он просто проигнорировал меня, как всегда делал, когда возникала тема нехватки романтики в нашей жизни. Мы жили вместе уже девять благословенных, тихих, спокойных месяцев, но время от времени эмоциональная глухота Кена вызывала во мне извержение вулкана плаксивой стервозности.

Ну и то, что Аллен с Эми уже поженились, а свадьба Челси с Бобби была через несколько недель, тоже не способствовало спокойствию.

Когда Кен сказал, что сделает мне предложение, я думала, что он имеет в виду – скоро. Но когда Рождество, Валентинов день и мое окончание колледжа наступили и прошли, а никакого кольца так и не появилось, я начала думать, что, возможно, он ждет нашей поездки в Европу.

«Точно! Так оно и есть! Кен собирается встать на одно колено в Вестминстерском аббатстве. О-о, а может, он ждет, когда мы окажемся на самом верху Лондон Ай! Или же он уведет меня на какой-нибудь тихий зеленый лужок где-нибудь на берегу Ирландии во время одной из экскурсий, а может, сделает это на вершине холма в Уэльсе!»

Это было ужасно. Всякий раз, когда мы оказывались в каком-нибудь прекрасном, живописном месте или возле волшебного древнего собора, я оборачивалась к Кену и начинала хлопать ресницами, как бы говоря ему: «Ну же! Сделай это! Вот здесь!»

А он начинал ныть, что забыл в автобусе солнечные очки, или что тут такая толпа, или что идет дождь, и портил весь момент – и так… всякий… раз.

Когда мы наконец подъехали к воротам Замка Бларни, я решила, что про это надо забыть. У меня в плане стояло поцеловать Камень Бларни, и я не собиралась давать шанс ничему, что могло бы испортить это впечатление, и уж особенно это касалось моих собственных нереалистических ожиданий.

«Он так не может, – напоминала я себе, выходя за Кеном из автобуса. – Прекрати мучить его из-за того, чего он не может. Он повез тебя в поездку всей твоей жизни, так, по крайней мере, постарайся хотя бы не быть говном, а?»

Ладно, кивнула я сама себе, пока наша группа шла к замку по посыпанной гравием дорожке. «Приступаем к операции “Не будь говном”. Сейчас».

Я думала, мне будет трудно перестать дуться, но когда деревья впереди расступились и перед нами открылась самая идиллическая картина, которую я только могла себе вообразить, все это – пуф! – исчезло.

Замок Бларни – это не величественная средневековая крепость, полная печальных историй и старых призраков, как все те, что мы уже видели. Это просто очаровательная небольшая каменная башня, осыпающаяся и покрытая пушистым мхом, построенная на травянистом холме возле сверкающего пруда. Это такое место, где хочется соорудить себе скипетр из ветки дерева и играть в королей и королев среди этих опустевших стен.

Я схватила Кена за руку и побежала по дорожке, останавливаясь каждые десять метров, чтобы сделать как можно больше фотографий.

«Прыг. Стоп. Прыг. Стоп. Ох! Ах! Ох! Ах! Щелк. Щелк. Щелк-щелк-щелк».

И все это время Кен таскался за мной, терпеливо и молча, пока я восторгалась бывшим замком.

Время от времени я оглядывалась на Кена, чтобы убедиться, что он еще здесь. Чтобы посмотреть, сердится ли он, что я назвала его козлом. Но он вроде был ничего. Он улыбался в ответ. Смотрел по сторонам. И напомнил мне, что если я хочу поцеловать Камень Бларни, то нам стоит пойти туда, пока автобус не ушел.

– Господи, Камень Бларни!

Я была так захвачена волшебным зрелищем снаружи, что чуть не забыла о том, зачем вообще приехала. Схватив Кена за руку, я помчалась вверх по холму, в замок, с изумлением обнаружив, что изнутри он был таким же солнечным и зеленым, как и снаружи. Крыши совсем не было. Остатки комнат и лестниц, ведущих наверх, прижимались к внешним стенам, но все внутреннее пространство было совершенно открыто весеннему небу.

Пристроившись в рядок других туристов, мы взобрались по узенькой витой лестнице, прошли по осыпающемуся карнизу к другой витой лестнице и вышли на вершину замковой башни. Ветер раздувал мои рыжие волосы, пока я смотрела сверху на пруд и холмы под нами. Тут осталось только четыре внешние стены и узкий каменный выступ, идущий по всему периметру. Выступ, по которому надо было пройти, чтобы поцеловать знаменитый Камень Бларни.