Я осторожно присаживаюсь на край кровати и спускаю лямочки ночной сорочки с плеч.
– Погоди, я сам, – останавливает меня Родион. – Пожалуй, раздеть женщину я способен. А остальное… Я не уверен, Поль.
Молчу, чувствуя, как душу заполняет горечь. Если у нас ничего не выйдет, Родион замкнется еще больше… Отстранится от меня, возненавидит за нанесенное унижение… Прогонит прочь…
Родион перебирает пальцами мои волосы. Смотрит так пристально, что хочется поежиться. Гладит плечи, касается подушечками пальцев моих пылающих щек. Господи… Я даже дышать не могу, пока он словно привыкает ко мне. Переживает чувство новизны, разглядывая мое тело. Незнакомка, чужая женщина, дивная фея, свалившаяся на него.
– Ты красивая женщина, – протягивает он дрожащим шепотом. – Порой мне кажется, что мое сердце помнит тебя.
– Я…
– Потрясающе красивая, – добавляет он, освобождая меня от одежды.
В его взгляде смешивается что угодно, но не бессилие. Пожалуй, желания в нем больше всего.
– Иди ко мне, Поля.
Покорно склоняюсь к мужу и раскрываю губы для поцелуя. Он гладит меня по спине, ласкает шелк волос и целует. Сам… Пьет мое дыхание и наслаждается вкусом губ – я точно это знаю, чувствую… Все ощущаю, как наяву – его нетерпение, бегущую по венам кровь, дрожь в мышцах.
– Господи, Поль… Ты прелесть… – задыхаясь, произносит он. – Только тебе придется сделать все самой, детка. Я не могу повернуться. Но я…
– Знаю, – целую мужа, забираясь на его бедра. – И все вижу.
Он в моей власти… Сильный мужчина, распростертый подо мной. Целую мужа в губы, глажу крепкую грудь, покрытую легкой порослью волос и… медлю. Играю с его желанием, кокетничаю, распаляя его все больше. Не можешь повернуться? Значит, терпи. Или… делай что-нибудь. Пытайся.
– Поль, пожалуйста… – шепчет Родион. – Я не могу больше. Беру свои слова обратно, я не овощ, я… Хочу тебя. Пожалуйста…
Глава 24
Родион.
Я не помню ее… Но мое сердце будто узнает милый голос, улыбку, прикосновение пальцев и губ… Кажется, даже тело помнит, потому что отзывается… Так отзывается, что я боюсь не сдержаться… Прижимаю жену к груди и целую нежные губы. Молчу, потому как забыл нежные слова, что когда-то ей говорил… У меня в мыслях сейчас другое лицо – обманщицы Альбины. Ее я помню отчетливо, и свои чувства к ней, живые и неостывшие, болезненно-острые и ненужные в данной ситуации…
– Я люблю тебя, – шепчет Полина задыхаясь. Обрушивается на мою грудь и часто дышит. Гладит меня по груди, желая продлить разделенное удовольствие. – Можешь ничего не говорить в ответ, я все понимаю… Я… Ничего страшного. Только не гони.
Она приподнимается на локтях, являя взору аппетитные формы, и смотрит на меня во все глаза… Милая, прекрасная, но… По прежнему чужая. Я глазею на ее тело, как в первый раз, поймав себя на неожиданной мысли: мне нравится то, что я вижу… Мне – сегодняшнему, беспамятному Родиону нравится собственная жена.
– Ты… Ты прелесть, Поль. Прости за мое косноязычие, боюсь, я позабыл красивые слова. Подозреваю, что не говорил тебе их часто.