– Мне нечего сказать, – тихо шепчет она, продолжая сидеть на моих бедрах. – Мы были недолго знакомы, а женаты еще меньше.

– Поль, я хотел бы привести себя в порядок. Сам. Позволишь? – хрипло произношу, изо всех сил напрягая неподвижные ноги. Ощущаю лишь легкое покалывание, отдалённо напоминающее чувствительность.

– Я могла бы тебе помочь. Не хочу тревожить Вадима Михайловича, – отвечает она, поерзав на мне.

Поля откидывает блестящую как шелк темную прядь за спину и поворачивается, норовя слезть с меня. Свет тусклого светильника мягко обливает ее алебастровую кожу, путается в волосах, а потом растворяется в интимном полумраке спальни. Потрясающая женщина… Обнаженная, страстная, моя… Не знаю, что срабатывает триггером – пьянящее ощущение собственной мужской состоятельности или ее кокетливый жест, но я вспыхиваю подобно факелу и судорожно тянусь к ее плечам в попытке остановить.

– Нет, Поль… Постой, я хочу… Останься, пожалуйста. Я… Поцелуй меня…

И она целует… Касается моей груди роскошными грудями и заводит мои руки за голову. На миг я чувствую себя полноценным. Отдаюсь во власть обуревающего желания, вспоминая в самый неподходящий момент, что ноги не слушаются меня.

– Родя… Как же хорошо, – шепчет она. – Мне очень хорошо с тобой.

Поля приносит из ванной комнаты влажное полотенце, позволяя мне привести себя в порядок. Облачается в кружевную сорочку и ложится рядом, согревая теплом тела. Так мы и засыпаем – в обнимку…

А утром в романтическую негу врывается реальность – оглушительная и грубая… Грохочет подошвами ботинок и хлопает дверями.

– Кто здесь? – поднимаю голову, с трудом разлепляя глаза.

В дверях замирает взволнованный Вадим Михайлович, а из-за его спины выглядывает голова этого следователя… Как его там? Журавко…

– Родион, я не одета. Что он здесь делает в такую рань? – испуганно шепчет Поля, натягивая одеяло.

– Полина Романовна, я вынужден арестовать вас до выяснения обстоятельств дела, – извиняющимся тоном протягивает Журавко. – Одевайтесь. Я жду вас в гостиной.

– Поль, скажи мне правду – ты как-то причастна ко всему этому? – спрашиваю, встречая полный страха и недоумения взгляд.

– Нет. Клянусь дочерью. Но я была готова ко всему этому, Родион. К мести настоящего преступника и его козням. Тебе тоже угрожает опасность… И я знаю, как со всем этим покончить.

Поля быстро одевается. Вадим помогает мне устроиться на инвалидной коляске и освобождает пространство для моего передвижения. Поскрипывая колесами, въезжаю в гостиную, метнув гневный взгляд на Журавко.

– Что произошло, черт бы вас побрал? Вы же доказали, что моя жена не имеет отношения к убийству этой… Ларисы и покушению на меня!

– Погоди, Родион. Давайте все успокоимся? Степан, что произошло?

– Лабораторный анализ вашей сумочки, обнаруженной в сгоревшей машине Родиона Максимовича, показал следы яда, каким была отравлена Лариса Николаева. К тому же в квартире вы неосмотрительно оставили пузырек с этим же ядом. Служебная собака его обнаружила.

От неожиданности мои глаза того гляди вылезут из орбит. Поля выглядит не лучше… Ее плечи словно обваливаются, лицо бледнеет, а подбородок судорожно дрожит.