— А вот он, когда сказку свою о царе Салтане писал, нашу сказку в уме держал.
— Утомил ты меня, Павел Петрович, своим Пушкиным! — выкрикнул я в озлоблении. — Рассказывайте о нем сейчас же, а то брошу все — и уеду. Пусть он сам роман этот дописывает.
— Не кипятитесь — сейчас расскажу, но прежде главу эту до конца допишите.
— Я ее уже дописал!
— Нет, не дописали. Она без моего документа, что вам давеча с небес ангельских спустил, неполной будет, недостоверной.
— Так он же на английском — ваш документ! — воскликнул я.
— Ах, вот в чем вся загвоздка! — ехидно засмеялся Павел Петрович. — Английским языком не владеете. Так я вам его переведу с английского на наш… на русский язык. — И он стал его переводить, что называется, с листа, поэтому за достоверность перевода не ручаюсь, а подлинник, т. е. его копию, предоставить не могу. Она тотчас в воздухе растаяла, как он свой перевод сделал.
— Тонко подметил… шельмец… остзейский! — воскликнул Павел Петрович. — У нас, на Руси, любили уток пострелять — и не как-нибудь, а влет, чтоб шмяк об землю! Ну а я каков? — не без гордости добавил Чичиков. — Я еще тоньше перевел их английскую игру слов в нашу шутку. И не только… Впрочем, это лишнее. Продолжим.
— Тот самый Т. К.? — воскликнул я. — Дайте посмотреть.
— Да, тот самый. Смотрите, — равнодушно ответил Чичиков. — Эти, надеюсь, буквы английские вы на русские буквы переведете.
Да, там именно стояли эти две английские буквы: T и K! Я успел их разглядеть. А белый лист таял, растворялся прямо в моих руках. А Павел Петрович был донельзя серьезен и, я бы сказал, даже сумрачен.
— Вот теперь главу мы эту закончили — сказал он мне. — И отправляемся в гости к графу Ипполиту… Куда вы? — остановил он меня в дверях.
— Так вы же сказали, едем в гости к графу Ипполиту Балконскому.