– Вашь Благородие, – к подпоручику подошел один из его казаков, – осмотрели мы хату. Нет там следов от пули фузейной.

– Ей Богу стреляла фузея! Вот те крест! – Влас перекрестился. – И фузею я энту видывал. Из ствола ее дымилось! Стреляла она! Да и антихрист сказывал, что, мол, первые они начали в него стрелять разбойники энтовы.

– Вашь Благородие, может таво, пуля в энтого антитхриста попала? – несмело предположил казак.

– Так не был он ранен! – возразил подпоручик. – Влас говорит, не было на нем крови.

– Так тово… антихрист же. Не берут его пули-то…

– Ты у меня поговори! Давно в зубы не получал! Ты тоже, – офицер перевел взгляд на Власа. – Где эти разбойники прячутся? Куда Пахома повезли? Знаешь?

Мужик замялся.

– В острог хочешь?

– Да сказывают, что в Афонов зимовник они часто наведываются.

– По коням! – тут же отдал команду подпоручик. – А ты, – обратился он к хозяину хаты, – ежели хоть словечко промолчишь о том, что тут ты мне говорил, быть тебе поротым и в остроге.

Афонов зимовник. Тот же день

– Твоя взяла, – проскрипел Савелий. Тока побожись, что внука не тронешь.

«Вот черт, а я и крестится-то не могу», – мелькнуло в голове Чернышева. Он напряженно вспоминал, как это делала хозяйка хаты, где он уничтожил банду Пахома: «Правой рукой, ко лбу, к животу, влево и вправо».

– Не трону я Данилу. Вот те крест, – и Чернышев перекрестился.

– Не нашенский ты, не православный. Креститься толком не умеешь, – тихо проговорил Савелий.

– Давай, дед, показывай, где золото, – поторопил его Александр.

«Православный я, дед, православный. Вот только история нашей с тобой страны, тот еще кровавый триллер. Иногда душу страны до костей обдирали. Но на ней все равно мясо по новой вырастало. Так что научимся мы креститься. Обязательно научимся. Научились, как следует отмахиваться, научимся и креститься», – Чернышев с Герасимом вышли из хаты пошли к другой.

Пахом оригинальностью не отличался. Золото и серебро он хранил в железных казанках, которые спрятал в погребе, прикопав в земле, а сверху поставил бочки с солониной.

– Пуд серебра будет! – радостно воскликнул Герасим, приподнимая один казанок. – И полфунта золота!

«Ну, по сравнению с тем, что Екатерина Потемкину за первую их ночь любви подарила дворец и миллион рублей на обустройство, это, конечно, мизер. Ну, так надо же с чего-то начинать. Двести грамм золота, пуд серебра, плюс калаш. Что ж, можно сыграть отличную партию в покер. Тем более, что я отлично знаю, какие карты на руках у всех игроков. Только чувствую, придется мне сильно блефовать. Ведь у Орлова каре[10], а у меня в лучшем случае сет[11]. Ну да ниче. Главное, что б яйца были крепкими!»