Храпнёв оставил девочку на смотровой площадке, по пути выдернув штырь анемометра.

Батарею погрузили в молчании. Рогов — в неодобрительном. Храпнёв — в раздражённом. В том же раздражении он хлопнул створками.

— Чего ты завёлся? — спросил Рогов, когда они сели в ховер.

— Я спокоен, — сказал Храпнёв.

— Они просто медленно усваивают информацию. Думаю, ещё медленнее формируются устойчивые кластеры памяти.

— Вот-вот, — сказал Храпнёв.

— Им просто никогда этого было не надо, — сказал Рогов.

— А нам?

Ховер взревел, из-под юбки его вылетели песок и мелкие камни. Надвинулся, наплыл неровный край. Лисс пропала из виду, но Рогов успел махнуть ей рукой.

— Поехали, — Храпнёв прибавил скорости.

Замерев на секунду, ховер заскользил по склону вниз.

Оранжево-серая каменистая равнина распахнулась перед Храпнёвым и Роговым, шустро растеклась с лобового экрана на боковые. Редкими вехами полетели мимо белесые, обточенные ветрами валуны. Слева вспухла и побежала рядом, иногда удаляясь и выписывая зигзаги, каменная борозда.

— Видишь? — Храпнёв указал на желтеющие за бороздой пятна.

— Вода? — спросил Рогов.

— Да, кальцинирование почвы. Думаю, можно поставить и заглубить насос и фильтры. Наверняка водоносный пласт поднялся.

— Ну, это на будущее.

Храпнёв покосился.

— Переживаешь?

— Из-за кого? Из-за Лисс? — удивился Рогов.

— Сам сказал.