— Тогда собираемся?

— Да.

Вдвоём они свинтили рабочую панель и погрузили её на ховер, затем сложили крышу станции, последовательно сдвигая листы один в другой. Рутинная ежедневная работа. Расправившаяся с леденцом Лисс скакала рядом, гукая и хохоча.

— Ты радуешься? — спросил её Храпнёв.

— Яда, — кивнула Лисс.

— Ну, на сегодня всё, — сказал Храпнёв. — Беги к себе.

— Сё?

Лисс вопросительно повернула голову. Ни один ребёнок не смог бы этого повторить. Ни один земной ребёнок. На щелчка, ни треска костей — просто шея перекрутилась в глубокие наклонные бороздки.

— Да. Всё.

Храпнёв с Роговым затащили сложенную крышу в тесный салон, закрепили в магнитах у правого борта и занялись стенами, выдирая лёгкие пластоновые секции из пазов. Лисс молча смотрела на их сосредоточенную работу. Девочка в платье. Храпнёв не мог сказать, стало оно в «горошек» недавно или было таким всегда.

— А явтра?

Рогов отдал снятые панели коллеге и присел перед Лисс.

— Так поворачивать голову нельзя, — сказал он.

— Чему? — улыбнулась Лисс.

— Потому что люди так не делают.

— Чему?

— Потому что умирают.

Рогов прижал перчатки ладонями к личику Лисс и осторожно, медленно скрутил шею девочки обратно.

— Вот так. Поворачиваются, переставляя ноги.

Он помог ей развернуться.