В последующие правления ситуация практически не изменилась. Хотя экономические интересы царского двора требовали разрешать отдельным иностранцам, в том числе евреям Польши и Литвы, приезжать по коммерческим делам, в целом доступ их в пределы государства тогда был значительно затруднен, поскольку московские власти стремились оберегать народный быт и православие от влияния иноверцев и всячески противодействовали появлению чужеземцев. Для польско-литовских евреев, осуществлявших торговлю с Россией, пограничным пунктом был определен г. Смоленск. Именной указ царя Федора Алексеевича «Об отсылке в Посольский приказ евреев, приехавших утайкою в Москву с товарами» от 12 сентября 1676 г.[576] и вслед за ним Торговый устав от 11 сентября 1677 г.[577] вполне четко определяли: «Которые евреяны впредь приедут с товары утайкою к Москве и учнут являться и товары свои записывать в Московской большой таможне, и тех евреян из Приказа Болынаго приходу[578] присылать в Посольской приказ[579], и товаров их в таможне не записывать, для того что, по указу великаго государя, евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено». Десятилетие спустя «Трактат вечного мира между империею Всероссийскою и короною Польскою» от 26 апреля 1686 г. еще более ужесточил соответствующее законоположение: «Обоих великих государей… торговым людям, кроме жидов…ездить на обе стороны со всякими товары незаказанными…»[580]. Нелишне заметить, что кроме приезжих торговцев в Московском государстве (в том числе в столице) проживало большое число евреев, которые попали сюда в качестве военнопленных, а затем получили свободу; как правило, приняв христианство, они селились в различных московских слободах: Немецкой, Мещанской, Бронной, а затем сливались с окружающим населением.
Грамота «просительная» польского короля Владислава IV к царю Михаилу Федоровичу о разрешении приехать в Россию фактору и королевскому виленскому купцу-еврею Арону Марковичу с целью покупки разной «рухляди» и прочих товаров для королевского обихода и отпуске его обратно в Польшу
12 ноября 1637 г.
Мы, наяснейшый и великий государ Владислав Четвертый, Божью милостью, король Полский, великий князь Литовский, Руский, Пруский, Жомойтский, Мазоветский, Киевский, Волынский, Подолский, Смоленский, Подляский, Черниговский, Полоцкий, Витепский, Мстиславский, Ифлянский и инных, а Шветский, Кготский, Вандалский дедичный король, княже Фин-лянское и иных – брату нашому, великому государу, Божью милостью, цару и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси самодержцу Владымерскому, Московскому, Новгородскому, цару Казанскому, цару Астраханскому, цару Сибирскому, государу Псковскому, и великому князю Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому, Болгарскому и инных, государу и великому князю Новагорода Низовские земли, Резанскому, Ростовскому, Ярославскому, Белоозерскому, Удорскому, Обдорскому, Кондынскому и всея Сиверные страны повелителю, и государу Иверское земли, Карталинских и Грузинских царей, и Кабардинские земли, Черкаских и Горских князей, и иных многих государств государу и обладателю.
Его царскому величеству чиним знаменито сею грамотою нашою, што посылаем фактора и купца наглого королевского величества Арона Марковича, жида города наглого столного Великого князства Литовского Вилна, в панства Ваглы, брата нашого, государства Московского для скупенья розных футор и товаров на властную нашого королевского величества потребу. А он те ж, яко купец, многих дорогих товаров везет з собою для проданья в господарства Ваши, брата нашого. Потому што в грамотах докончалных и в наглом обоих великих государей утверженью про купцов написано в тые слова: «А купцом полским и литовским и со всяких земель Коруны Полское и Великого княжства Литовского в городы Российского государства прыеждчяти со всякими товарами, которые царствующаго града Москвы и замосковных городов, и торговати на всякий товар; а приехати им и отехати доброволно без всяких зачепок; а в неволю воеводам и дьякам и всяким приказным людем товаров на обе стороны не имати, и иных никаких пошлин с купецких людей на обе стороны не имати».
Жадаем тогды Бас, брата нашого, чтоб сей грамоте наглой веру дал и до панств Башого царского величества, брата нашого, пустити, футор и иных речей и товаров, которых фактор наш будет лепей розумет, скупить не боронил и без всякого затрудненя любови ради братерское допустить велел; и по накупенью назад до панств нашого королевского величества со всими людми и животы, пры ним будугцыми, и всякими товарами, там накуплеными, не беручы никаковых пошлын от тых товаров, которые на нас, государа, накуплены будут, и не чынечы никакое о/б/маны и хитросты, везде без всякаго задержаню доброволно пропускати; и отехати велел, чтоб ему до нашого королевского величества поспех вскоре был.
Писан в городе нашом Варшаве лета от Рожества Господа и Спаса нашого Исуса Христа тысеча шестьсот тридцать семого, месяца ноября двенатцатого дня. Панованья королевств наглых Полского пятого, а Шветского – шостого году.
«Брату наглому великому государу Божью милостью, цару и великому князю Михаилу Федоровичу всея Руси самодержцу Владимерскому Московскому, Новгородскому, цару Казанскому, цару Астраханскому, цару Сибирскому, государу Псковскому, и великому князю Тверскому, Югорскому, Пермскому, Вятскому Болгарскому и инных, государу и великому князю Новагорода Низовские земли, Резанскому Ростовскому, Ярославскому, Белоозерскому Здорскому Обдорскому Кондынскому и всея Сиверные страны повелителю, и государу Иверское земли, Карталинских и Грузинских царей, и Кабардынское земли, Черкаских и Горских князей, и иных многих государств государу и обладателю»;
«Грамота Владислава, короля Полского и великого князя Литовского, какова прислана з гонцом с Марком Турнитским ген/варя/ в 12 д/ень/ /7/146 (1638) год. Печать менглая литовская».
«Списывал переводчик Николай Бантыш-Каменский»[581].
Отписка вяземских воевод Г.С. Куракина, Д.А. Заметцкого и И. Кудрина царю Михаилу Федоровичу о высылке за рубеж, в г. Дорогобуж (Литва), виленского купца-еврея Арона Маркова, привезшего в г. Вязьму в 1638 г. на продажу три воза тканей
1 января 1639 г.
Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии холопи твои Гришка Куракин, Данилко Заметцкой, Исачко Кудрин челом бьют.
В нынешнем, государь, во 7147 /1638/ году декабря в 12 день в Бязме в съезжей избе подал нам, холопем твоим, таможенной и кобатцкой голова Иван Ляпин роспис, а в росписи, государь, иво написано: «Декабря ж в 10 день явил литовской купец вилнивец Арон Марков на трех возех товару дватцат половинок сукна еренкового, дватцат четьи ребобра, семдесят аршин тафты, пят аршин бархоту, тканица жемчюжная, три тысечи рублев денег с ним три пяхолка». И декабря ж, государь, в 16 день сказывал нам, холопем твоим, голова стрелецкой Григорей Семичов, а ему де сказывали на Гостине дворе литовские купцы розных городов, про того вилневца про Арона Маркова, что де тот Арон родом жидовин.
И мы, холопи твои, голове стрелетцкому Григорю Семичову того жидовина Арона Маркова велели из Бязмы выслати за рубеж. И декабря, государь, в 20 день тот жидовин Арон из Бязмы в Дорогобуж выслан.