– Вот сюда, к лифту, – показал мне беленый. – Нам надо подняться наверх.

Мы вошли в тесную комнатку, где я увидела свое отражение так четко, как не видела в озере даже в самый безветренный день, и Эванс нажал на светящиеся кругляшки с цифрами. Тут же мне показалось, будто ноги мои приклеились к полу, а сердце скакнуло прямо в горло, и я проглотила его обратно. А еще я оглохла на пару секунд.

Потом все прошло. Стена перед нами тихо разомкнулась, и я увидела, что впереди зеленое поле с очень-очень ровной травой. Я испуганно обернулась к Эвансу, он улыбнулся:

– Мы уже прибыли. Прошу сюда.

Я осторожно ступила на дорожку, которая вела из комнатки к большой хижине в два этажа, и только тут поняла, что на самом деле мы уже не на земле, а на самом верху айсберга. На его плоской крыше, огороженной стеклянным забором. Вот где прятался Орланд Эвкали! В самой удивительной из всех построек, что я видела, а я на всякие посмотрела, пока тележка на колесах везла меня по Тизою.

Я много раз наблюдала, как хижины растут на деревьях, но как деревья на хижинах – ни разу. А у Орланда на втором ярусе росла целая эвкалиптовая рощица под стеклянным колпаком.

Сам дом – так называл хижину Эванс – был белый, с большими окнами от пола до потолка, как гигантская теплица, и снаружи много чего можно было разглядеть.

Я встряхнулась.

«Некогда удивляться!»

И побежала по дорожке со всех ног, не дожидаясь беленого.

Сердце грохотало у меня в груди, я вынула кинжал и держала его в чехле, но наготове.

«Вот и все. Больше предатель не спрячется».

Но он и не прятался. Он встретил меня на крыльце, одетый в серые штаны, синюю накидку, облегающую руки, и закрытые шлепки. Я думала, Орланд будет весь блестящий, как на той фотографии. Но у него не было даже стекляшек на глазах, и теперь я точно увидела, что они серые.

Вместо приветствия я врезалась в него. Нарочно. С разбегу. Не потому, что не успела затормозить – я хорошо владела своим телом. А чтобы мой Раций оказался как можно ближе к его Рацию. И чтобы прочитал его целиком.

Орланд отшатнулся от моего удара, но устоял на ногах. Под мягкой тканью грудь у него была плоская и твердая, и весь он оказался жесткий, жилистый. Странное ощущение. Раньше я мужчин не трогала.

– Добро пожаловать, – выдохнул он удивленно вместе с воздухом, который я выбила из него.

Я продолжала стоять, вцепившись в его накидку, пахшую лимонной цедрой и эвкалиптом. За моей спиной беленый про себя обижался, что к нему я такой симпатии не показала. Я заколю его этим кинжалом, если он еще раз представит меня голой или в этом дурацком наряде, похожем на бочку из ткани!

– Орланд, – проговорил он вслух. – Хонди предпочитает общение на «ты». А я вынужден вас покинуть сию же минуту. Я едва смог попасть сюда, мой уровень буквально уползает за грань. Я должен срочно восстановиться.

И он благополучно унес свою беленую шкуру, гнусные мысли и чужой скальп подальше от меня.

– Приятно видеть тебя здесь, Хонди, – произнес Эвкали так мягко, будто язык у него был сделан из той же шелковистой ткани, что и его накидка. – Надеюсь, поездка прошла хорошо? Ты, должно быть, очень устала? Добро пожаловать в мой дом!