– Мам! Вот опять ты кликушествуешь! А я верю, что все получится и Миша скоро вернется! Не завтра, конечно, это понятно… Но все равно скоро уже!
– Ну, не знаю, не знаю… Все равно мне жалко, что ты свой шанс упустила…
– Господи, мам, да как ты можешь так говорить, а? Знаешь, мне это даже слышать больно… Ведь ты Мишу любила, мам! И он к тебе очень хорошо относился!
– Да помню я, помню… Но ведь ты мне дочь, у меня за тебя сердце болит. Вот вырастет твоя Лиза, да вдруг не заладится у нее, не дай бог… Тогда, может, и поймешь меня! А Миша… Что Миша? Ну да, он ко мне хорошо относился, не спорю. Он вообще очень добрый парень, да… И если бы ты все же пошла другой дорогой, он бы тебя понял и простил…
– Все, не могу больше… – подняла ладони кверху Оля, будто обращаясь к высшим силам. – Не могу с тобой больше говорить, не могу… Я видеть тебя не могу, мам… Ну почему все так, а? Мы же с тобой самые близкие люди! Ну почему, почему?
– Да я вообще могу с твоих глаз уйти, если так… Вот прямо сейчас возьму и уйду… Надо же, видеть она меня не может! Да пожалуйста, и не увидишь больше! Живи как хочешь, делай что хочешь!
Валентина Борисовна гордо поднялась с места, вышла из кухни. Оля ее не останавливала. Бывало с ними такое и раньше: обидевшись, мама уезжала к своей сестре за город на пару дней. Успокоившись, всегда возвращалась, и жить начинали тихо-мирно, без ссор.
И сейчас Оля предположила – так и будет. Но прошло два дня: Валентина Борисовна не вернулась. И звонки Олины сбрасывала, даже разговаривать не хотела. В этот раз обиделась накрепко…
– …Я уже беспокоюсь, все ли с ней в порядке! – пожаловалась Оля забежавшей к ней вечером Тане. – А вдруг давление подскочило, с сердцем плохо? Довела мать, ага…
– Так возьми да съезди, узнаешь все! – предложила Таня, глядя на подругу с сочувствием.
– Да я бы съездила, но до выходных никак вырваться не могу! Начальник у меня уж который день на работу не приходит, секретарша говорит, что запил по-черному… С документами полный аврал… Мне в налоговую надо идти, а бумаги подписать некому!
– Так это он от безнадеги запил, Оль! Потому что ты ему отказала!
– Нет, а на что он надеялся, интересно? Странный такой… Да и бог с ним, не в нем сейчас дело! Я сейчас о маме больше волнуюсь… Как она там, интересно?
– Ну хочешь, я ей позвоню, а? – спросила Таня. – Мой звонок она не скинет, надеюсь?
– Ой, и правда… Давай попробуем!
На Танин вызов Валентина Борисовна ответила, но довольно сухо. Но только поначалу, впрочем. Потом, как и следовало ожидать, разговорилась довольно эмоционально:
– Да, Танечка, милая моя! Да ты что думаешь, я не переживаю, что ли? Еще больше дочери переживаю… Так извелась, что сил нет. И по внукам ужасно скучаю… Так ты говоришь, она потеряла меня, да? Значит, сильно за меня волнуется?
– Да, Валентина Борисовна. Очень сильно. Ночами не спит. И Лиза с Павликом вас потеряли, все время спрашивают, где бабушка…
– Ой, миленькие мои! Ольга их завтраком хоть кормит? Скажи ей, что по утрам надо обязательно кашу варить… Гречневую или рисовую, овсяную они не любят!
– Так вы сами и скажите, Валентина Борисовна… Оля здесь, рядом со мной… А лучше ничего не говорите, садитесь на автобус да приезжайте! Прямо сегодня! А?