Щёлк! И болт впился в тело соседнего бойца. Хлоп! – и стрела, ударив, словно булыжником, по нагрудной броне, отлетела в сторону. От саней били из луков и арбалетов драбы, обозники и лёгкие пехотинцы меченосцев. Именно они сейчас оказались наиболее опасным противником, забравшим кровь у нападавших. Всадники ворвались вовнутрь незавершённого круга из пары десятков саней и начали рубить всех мечами.

– Милости, милости, Христа ради! – орали двое мужиков в грязных кафтанах, стоя с бородачом в богатой шубе на коленях.

– Ого, да тут русские! – подумал сотник и рубанул драба, целящегося в кого-то из арбалета.

Через минуту всё было кончено. На расстеленные попоны Андреевцы споро сносили своих убитых и раненых. Двоим бойцам помощь уже не потребовалась – оба они были пробиты арбалетными болтами. Около десятка воинов были ранены легко, и все в конной сшибке. Один боец был без памяти. Болт пробил ему нагрудную пластину и, сломав ребро, застрял в ране. И теперь с ним работали два сотенных медика, обученных специально этому непростому делу.

К Игорю сзади подошёл Витовт.

– У меня четыре десятка убитых и увечных, ещё столько же поранены сильно. На конях пара больших десятков только останется. Всё, считай, что уже нет сотни, – и он тяжело осел в снег.

Его правая рука висела плетью, шлема на голове не было, и от рассечённого уха по щеке и шее бежал кровавый ручеёк.

– Ну, показал, как могут воевать настоящие воины? – хрипло спросил его Игорь и бросил медикам: – Нашим поможете – потом и союзных гляньте, и в первую очередь вот этого шляхтича!

– Рассказывайте, кто такие, почто с врагами в одном обозе шли? – расспрашивал Игорь стоящих перед ним на коленях русичей.

– А кто ты такой, чтобы указывать боярину свободного Пскова, с кем ему дружбу водить, собака ты новгородская?! – Злобно оскалился тот бородач, что был в волчьей шубе, и попробовал было вскочить на ноги.

Хлесь! Плётка стоящего с одного бока бойца, сдирая со щеки кожу наглеца, ударила его по голове, и тот, громко взвыв, упал навзничь.

– А в следующий раз, коли ты не по делу вякнешь, гнида, это уже тогда меч будет. – Пнул его в бок всё тот же охранник. – Отвечай господину сотнику вежественно и по существу. Для нас вы все тут изменники, коли с немцами заодно, и подлежите теперь смерти лютой!

После этого разговор наладился, и все трое наперегонки поведали весьма интересную историю. Паскал Гущин, боярин псковский, был отряжён с двумя десятками воинов да с обозными простолюдинами в Рижское епископство, дабы принять там из рук Альберта заверенный папским легатом договор о дружбе и о вечном мире. Тут же ему был передан десяток обещанных ранее саней с мукой и с зерном. Под охраной передовой орденской сотни эти сани с обозом крестоносцев должны были торжественно въехать в город при стечении толп народа. Два десятка русских ратников специально оставили при идущем далеко позади основном войске. И всё это дабы при его входе в город все видели величие ордена и единение с ним уже зависимых псковичан.

– Через сколько дней придёт остальная орденская рать? – спросил пленных Игорь.

– Дэк дня на два, пожалуй, они от нас отстают! – уже с гораздо большим рвением, чем это было ранее, отвечал ему боярин. – Вы только меня не убивайте Христа ради, мы же с вами русские, одной ведь все крови будем. У меня дома жё-онушка и пятеро детишек мал мала на лавках сидят и свово тятеньку ждут.

– Ага, вспомнил он про родную кровь, – ругнулся Иван Репей, тот самый боец, что только недавно потчевал боярина плёткой.

– Обоз с зерном отпустить в Псков! Русичей из обозников тоже с ним, – распорядился сотник.

– Эй, Игорь, ты что это общей добычей распоряжаешься? – сунулся было в разговор Витовт и зашипел от боли.

– А ну стой, не ерепенься тут! – заорал на него пожилой русский санитар, зашивающий на руке рану. – Или тебе без руки охота остаться?!

Игорь подошёл поближе. На попоне, закончив с русскими, санитары уже начали оказывать помощь литвинам.