Пусть иных их прославили Камены, —Сам Камены свои ты больше славишь.Многим родина славу даровала, —Город славный ты делаешь славнееЗнаньем, нравом своим и красноречьем,Строгой жизнью и книгами, и делом.Так, с обильным приростом возвращаешьСвой почет, что ты принял, и взаимно10 Украшая отчизну и науки.96. СТИХОТВОРЕНИЕ К ТОМАСУ ДИДИМУ, ПОЭТУ ЛАУРЕАТУ
Те похвалы, что ты мне направляешь, ученейший Дидим,[320]Более тех несомненно, что мог бы принять на себя я;Если бы даже лица не касались они никакого,Так изощренны они и души таковой порожденье,Что невозможно ответить на них, если хочешь правдивымБыть в той же мере: настолько изящны они и прелестны.Сам я себе из-за них, конечно, не нравлюсь, но ты мнеНравишься, лавров достойный; пока ты, поэт, в превосходныхСтроках меня величаешь с искусством отменным, — себя тем10 Славишь ты мужем великим и дивным настолько, что смог быСделать из мухи слона, обладая таким дарованьем,И при этом отнюдь не казалось бы это нелепым.Но, чем я меньше твой суд, великий поэт, одобряю,Тем мне приятней твои и любовь, и сверкающий разум.97. К СВОЕМУ ИОАННУ САПИДУ, В РАЗЛУКЕ[321]
Если, отсутствуя, мы от отсутствия друга страдаем,Ясный ты мой Иоанн, эту поруку прими:Пусть же, чем дальше у нас разделяет тела расстоянье,Ближе взаимно любовь души да свяжет у нас.98. ПОХВАЛА ШЛЕТТШТАДТУ[322]
О благородный Шлеттштадт,[323] кто твои означая пределы,Первым при счастливых столь знаменьях все основал?Гений такой у тебя столь благой и столь щедрый откуда?Звезд при рожденье каких видел мерцание ты?Пусть ты на вид невелик, не украшен пространной стеною,Жителей сонмом своих или избытком богатств,Но среди всех городов, сколько их ни цветет под эгидойЦесарской, ни одного нет благодатней тебя.Не говоря уж о том, что вокруг плодородное поле10 И что Церера дает ниве обилье твоей,Что пред собою ты видишь — тут холм в виноградниках, там же —Рейна могучий поток с легкою рябью на нем.Выгоды дивны твои, но подобные есть и у многих,Ты же талантами их и превзошел, и сразил.Пусть ты один, невелик, но ты стольких на свет производишьДоблестью славных людей или талантом своим.Равно ты столько же перлов и светочей в мир изливаешь,Сколько и многим другим вряд ли дано произвесть.Столько в науке первейших живет у тебя, сколько вряд ли20 Конь тот предательский[324] мог воинов спрятать в себе.Город какой Вимфелинг и Спигеллий[325] не сделали б славным,Город и Кирхер[326] какой славным бы сделать не мог?Сапидус твой,[327] что достоин ученых Афин, он откуда?Шторк, как и твой Фригион[328] оба откуда, скажи?Молви, откуда Арнольд,[329] взлелеянный музами, сердцемСветлый откуда, скажи, Шурер еще Матиас?[330]Пусть умолчу о других, но Беат тот Ренан[331] не довольно льСчастием дарит тебя, двух языков грамотей?Нет ли какого родства у тебя с безоблачным небом?30 И не Паллады ли град дарит величье тебе?Почва рождает тела, дух же с высей эфира нисходит,Прочие — члены родят, ты же таланты родишь.Всякий завидовать стал бы столь явственным выгодам, еслиТо не считать, что даешь миру ты все — не себе.Слава одна у тебя, но плоды ее всем достаютсяТам, где на свете у нас есть человеческий род.Эти Эразм написал, не забывший о гостеприимстве,Строки тебе, пусть просты, — музы признательной дар.99. ЭПИТАФИЯ ФИЛИППУ, КЛЮНИЙСКОМУ АББАТУ[332]
Путник:Почему Благочестье быть здесь радоС хороводом сестер своих у камня?Благоч.:Здесь покоится наш предстатель давний,Тот Филипп, кто давно уже в собраньеБыл клюнийцев первейшим украшеньем.Путник:Но ведь скорби пристал обычно траур,А на вас белизну одежд я вижу.Благоч.:Нравы чьи непорочно белы были,Чья и жизнь и чиста, и безупречна, —Смерть того, полагаю, не присталоОчернять или трауром, иль плачем.100. МОЛЕНИЕ. «САЛЬВЕ МАРИЯ»[333]
О царица, за всех сострадалица грешников, сальве,Сладость, надежда сама, наша ты жизнь на земле;Все мы взываем к тебе, сыновья плачевнейшей Евы,Коих и слезы и стон в юдоли этой теснят.Так обрати же на жалких свои, сожалеючи, взоры,После негодных веков сына яви своего.Сладостна ты ведь, блага, ты исполнена кротости высшей,Сделай достойными нас сына узреть твоего.101. ЛУКЕ ПАЛИУРУ ИЗ РУФФАХА. УПРАВЛЯЮЩЕМУ КАНЦЕЛЯРИИ ЕПИСКОПА БАЗЕЛЬСКОГО, СТИХОТВОРНЫЙ ЭКСПРОМТ[334]
Пашня, истощена безмерной вспашкой,Земледельца несчастного обманет.И талант, изнурен работой долгой,Не родит ничего, что стоит нашейТой любови, какой из всех тебя лишьУдостою, сладчайший Палиур мой,[335]Хоть любовь та заслуг твоих не стоитИ учености всей, согласной с ними.Что позволено лишь, — навеки в этомПоручусь, — до глубин до самых сердцаМоего возлюблю Луку, как должно.102. КОГДА МНОГО МЕСЯЦЕВ НЕПРЕРЫВНО ЛИЛ ДОЖДЬ И ЛИШЬ НА ДЕНЕК СОЛНЦЕ ПОКАЗАЛОСЬ МИРУ, И СНОВА НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ, ШЕЛ ДОЖДЬ, ЭРАЗМ, НАПРАВЛЯЮЩИЙСЯ В БАЗЕЛЬ, НА ПУТИ ТАК ПОСМЕЯЛСЯ НАД ЮПИТЕРОМ[336]
Если б месяцев восемь непрестанноЛил Юпитер дождем, глухой к моленьям,Он уж все бы поля сгубил некстати,Истерзал виноградники и нивы,Наконец перестал, стыдясь, — считаю, —И тогда, наконец, явилось солнце,Что страшилось ходить по небу мира,Полагая, что ночь навек настала.Дня ему полтора светить позволив,10 Весь туманами скрыл и облакамиМир повсюду, где был он виден ясно,И опять продолжал себе быть верным.Коль Олимпом ты так же управляешь,И не кто ты иной, как туч сбиратель,Кто не вспомнил бы тут Гигантов рвеньеИ, смешав твой привычный титул,[337] назвалБогом худшим тебя и самым низким.103. ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ ДАРИТ В ПОДАРОК ВИЛЬЯМУ НЕЗЕНУ ПИСЧИЙ ТРОСТНИК (КАЛАМ) СО СЛЕДУЮЩЕЙ ЭПИГРАММОЙ[338]
Калам говоритСтолько томов, и каких, написал я, калам незаметныйТолько один, но водим был я Эразма рукой.Нил меня породил, подарил же Рейхлин Эразму;[339]Ныне на отдыхе я — мною владеет Вильям.И да хранит он меня, посвященного музам и Фебу,Как драгоценный залог вечного дружества их.Да не погибну безвестным: ведь я же виновник, что столькоНезабываемых знать будет потомство имен.104. ЭПИТАФИЯ ГОСПОДИНУ ЯКОВУ ДЕ КРУА, КНЯЗЮ И ЕПИСКОПУ КАМБРЕ[340]
Краса родов обоих — Лейленг и Круа —Что неизменна, — Яков похоронен здесь,И будет лучше пастырь у тебя иль князь,Камбре, никто не скажет так легко теперь.Взнесенной к звездам деве посвященный день,[341]Кому он благочестной предан был душой,Тот день от дел житейских и его вознес.105. ДЕЗИДЕРИЙ ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ. ЧИТАТЕЛЮ[342]
Вот возблистал, о великий позор, лишь чрез много столетийРяд благороднейших дел и руна благодатного нынеСлава великая, что презирает и римлян триумфы.Ни Аонийской она, ни Парнасской влаги величьяНе испытала и к звездам она не взнеслась на котурнах,Гомец пока, знаменитый своей Гесперийскою кровью,Предками славный, влияньем, но более — славный богатствомПесни высокой и музой возвышенно велеречивой,Кто, сострадая в душе о забвенье великой заслуги,10 С первоистоков не начал никем неспетую песню,Великолепным стихом основание ордена КарломНе описал, — кто трижды велик, — и причину, а после —Славные судьбы, что были предвещаны волею божьей.Славы деяния он защитил от безвестности темной,Свет красноречия римлян и пафос священный возжегшиПесни испанской, а также и речью своей вдохновенной.Не представляет Ясона[343] стихом он фальшивым, не пишет,Что усыпляет Медея неспящего вечно ДраконаИль, что из свежих борозд прорываются воины к бою.[344]20 Но превосходные чуда руна, которое сталоВлажным на почве сухой, а после, напротив, явиласьВлажной земля от дождя, между тем, как руно было сухо,[345] —И Гедеона дерзанья,[346] и свыше внушенные битвыВоинов оных трехсот, которых жестокая жаждаСловно зверей не склонила нагнуться к струящимся водам;Сладкие струи, однако, руками они зачерпнули.И побежденные чистым моленьем свирепые толпыДьяволов, и укрепленья, набитые воинов тьмою,Воинство также святое и славного ордена доблесть30 Непревзойденную он лебединою песнею славит,Пылким стихом вознося величанья преславные Марсу,Чтобы, как видно, хвалы уже долгое время немые,Как и молчанье само разбудить испанскою песней.Так будет доблесть твоя, величайший Карл,[347] всеоружна.Счастлива только тогда и повсюду прославлена в мире,Непобедимую силу когда и великую крепостьКопьям Бургундии даст, помогая, испанская пика.106. ЭПИТАФИЯ К ИЗОБРАЖЕНИЮ СЛАВНЕЙШЕГО МУЖА ИЕРОНИМА БУСЛЕЙДЕНА, ПРОБСТА В ГОРОДЕ ЭР И СОВЕТНИКА КАТОЛИЧЕСКОГО КОРОЛЯ, БРАТА ДОСТОПОЧТЕННЕЙШЕГО ОТЦА И ГОСПОДИНА ФРАНЦИСКА, БЫВШЕГО АРХИЕПИСКОПА БЕЗАНСОНА, КТО ЗА БОЛЬШИЕ ИЗДЕРЖКИ ОСНОВАЛ В ЛУВЕНЕ КОЛЛЕГИЮ, В КОТОРОЙ ДЛЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ПОЛЬЗЫ ОБУЧАЮТСЯ ТРЕМ ЯЗЫКАМ — ЕВРЕЙСКОМУ, ГРЕЧЕСКОМУ, ЛАТИНСКОМУ[348][349]
Прекрасно человека написавший здесь,Души ты помогаешь начертать красу.О если б на картине в мире зреть однойВблизи всех дивных качеств дивный хоровод.И благостность священнейшую истинно,Возвышенную с нею рассудительность,Полезнейшую также образованность, —Иероним всей этой обладал красойБуслейден, — светоч славный всей семьи своей.107. ТРОХАИЧЕСКИЕ ТЕТРАМЕТРЫ
Честь Буслейденова рода самая нам близкая,Неужель, похищен юным, бросил ты, Иероним?Род, науки, двор и церковь, и сенат, и плебс простойИль своей звезды не видят, иль заступника зовут.И не может тот погибнуть, кто окончил честно жизнь:О его заслугах слава до потомков доживет.Трехъязычная ученость[350] красноречием тройнымСкажет о тебе, тобою восстановлена в цвету.108. НА СМЕРТЬ БРУНО АМЕРБАХА[351]
Бруно лежит здесь, до срока похищенный роком враждебным,Кто в Амербахов роду первою славою был.Жить не хотел он, супруг, пережив дорогую супругу,Умер как голубь, тотчас вслед за подругой своей.Нежные плачут Хариты по нем, трехъязычные МузыИ поседевшая вдруг с Честностью Вера сама.109. ЭРАЗМ О СОГЛАСИИ ИМПЕРАТОРА КАРЛА И ГЕНРИХА, КОРОЛЯ АНГЛИИ И ФРАНЦИИ[352]
Если когда-то сошлись в небесах благосклонные звезды,Это случается лишь к высшему благу людей.Ныне, поскольку монархов высоких два искренних сердцаРедкая уж на земле соединила любовь,Немаловажные тем себе выгоды мир обещает,Генриха видит когда, с Карлом скрепившим союз,Как если б он увидал, что сходятся Солнце с Венерой,Или Юпитера зрел с Солнцем в схожденье благом.110. ТО ЖЕ НА ПОСТРОЙКУ ХРАМА В КАЛЕ[353]
Дивишься, гость, громаду видя новую?То — храм, Согласью посвященный царскому,Затем его здесь и воздвигли Грации.112. ЗАМОК МЕЕРСБУРГ[354]
Не без причины смертными прославленоКатона ль, черепахи ль изречение:[355]Немалой долей счастия являетсяПрекрасно жить. Но всякий, сочетал бы ктоПриятность и защиту с непорочностью,Соорудил бы, верно, славный дом себе.Коль мил я, гость, тебе дарами этими,Признай того, кем создан, кто владеет мной.Характер свой явил он в сем творении,10 Друзьям надежным верный и себе оплот.Так, от врагов и козней безопасен яСтроителя старанием и храбростью,Чист благостью его и мил любезностью:Таким себя в своем явил он детище.Я обновлен, отделан, возвеличен им,Бароном Иоганном,[356] славным прозвищем.Коль знать его желаешь, — Меерсбург зовусь.113. ЭПИТАФИЯ НА СМЕРТЬ МАРТИНА ДОРПА[357]
Едва покинул землю Дорпий наш Мартин,По сыну плачет в скорби мать — Голландия,Теологи рыдают: их угасла честь,Камены плачут[358] с Грациями чистыми,В слезах тоскуют о таком заступнике,И школа вся Лувенская в стенаниях,Своей звезды не видя, восклицает: «СмертьЖестока, зла, люта, дика, завистлива,В цвету до срока рубящая дерево,10 Ужели стольких ты надежд лишаешь насИ дарований, и молитв? Но слезы прочь!Нет, он не умер; жив он, и таланты всеХранит надежно, худший их лишивши век.Наш жребий слезен, но признанье — Дорпию.Земля хранит приют благого разума —Скончавшегося тело, что на трубный гласОткликнувшись, воспрянет с лучшей верой вновь.114. НА ЯКОВА, ПОГРЕБЕННОГО НЕМНОГО ПОЗЖЕ[359]
Пока ты рад, что трапезу небеснуюВкушает Дорпий, Яков, он тебя зовет.Так, в свой черед мы рады, — и тебе даноВкушать отныне трапезу небесную.115. ЭПИТАФИЯ ДИРКУ МАРТЕНСУ[360]
Здесь я покоюсь в земле, Теодорик, в Алосте рожденный;Было искусством моим книжных тиснение букв.Брата, жену и детей, и знакомых своих переживший.Сил еще полон, я жил восемь десятков годов.Якорь священный[361] по мне остается, известнейший людям.Будь же священным, Христос, якорем ныне моим.116. ЭПИТАФИЯ ИОГАННУ ФРОБЕНУ, НАПИСАННАЯ ЭРАЗМОМ РОТТЕРДАМСКИМ[362]