На данный момент основным поставщиком сведений о действиях врагов и конкурентов в глобальном масштабе является программа «Long Leash»27 и американские антивирусы. Но их эффективность тоже падает, из-за того, что геополитические конкуренты придавливают американский цифровой продукт.
Стоук закончил словами:
– Господин президент, вот подробный анализ, – директор национальной разведки протянул к Брандту папку с бумагами. – Резюмируя, скажу: мы теряем то преимущество, которое имели последние тридцать лет. Есть прорывные достижения, о которых здесь говорилось, но русские и китайцы, увы, всё ещё способны нанести нам неприемлемый ущерб. Вне военной сферы мы с каждым днём теряем возможности не только распространять своё влияние, но и удержать завоёванные рубежи. Иначе говоря, без силовых решений Соединённым Штатам будет сложно удержать лидерство. Мы пришли к тому, что в конкуренции с Россией и Китаем единственным по настоящему действенным аргументом является военная сила. Но мы её не применяем, и союзники считают это знаком слабости, что осложняет ситуацию.
Президент Брандт, листавший страницы доклада, отложил папку в сторону, подался чуть вперёд, соединил ладони:
– Сколько, по вашему мнению, осталось до того момента, когда наши соперники станут влиятельнее нас?
Стоук поправил галстук:
– Я считаю… на основании материалов, подготовленных для моего анализа, – не более пяти лет.
Брандт выпрямился в кресле, скользнул взглядом по присутствующим:
– Значит, следующий президент Соединённых Штатов будет последним президентом независимой нации?
Ответ на риторический вопрос утонул в молчании, которое Брандт не стал затягивать.
– Генерал, – обратился он к министру обороны, – вся надежда на армию. Вы нас можете порадовать и успокоить?
Ситтем поправил форменный галстук. Лицо генерала, с тех пор как он стал министром и перешёл на кабинетную работу, приобрело одутловатость, кожа посветлела, а мешки под глазами набухли, придавая ему болезненный и даже немного жалостливый вид.
– Да, господин президент, – хотя ирония в словах президента была очевидна, Ситтем отвечал без тени улыбки. – Последние несколько часов мы с генералом Форданом провели вместе, готовясь к этому совещанию, и хотим заверить всех, что американская армия – самая сильная.
– Мы сильнее России, Китая, Ирана, Северной Кореи?
– Мы сильнее их вместе взятых.
– Конкретно по России: в чём мы превосходим, насколько?
– Говоря о родах войск надо разделять оружие, его носители и оперативные возможности войсковых группировок.
– Нам не нужны подробности – только самые существенные и однозначные моменты.
– Да, конечно. У нас безусловное превосходство на воде и под водой: мощь и оперативные возможности русских военно-морских сил несопоставимы с нашими. Авианосные группы могут блокировать любой пролив, любое море, создавая поддержку сухопутным подразделениям. Мы можем закрыть коридоры пролёта ракет и авиации. Русские просто не имеют в составе своего флота кораблей такого класса. Вообще их надводный флот не представляет для нас значимой угрозы и привязан к границам собственного государства. Достаточно серьёзную угрозу представляют их подводные лодки с межконтинентальными баллистическими ракетами, но любая из них находится под непрерывным нашим наблюдением. Мы имеем возможность уничтожить их все в самом начале крупномасштабного конфликта. Объединённый штаб оценивает способность русских произвести залп по Соединённым Штатам со своих подлодок на уровне 0,1. То есть выполнить задачу ракетных пусков в боевых условиях может лишь одна русская субмарина. Выпущенные ракеты или их боевые блоки будут перехвачены и уничтожены средствами противоракетной обороны с вероятностью близкой к единице.
Генерал Ситтем отложил в сторону один из листков, лежавших перед ним: