– Однако тому есть свидетельство, вы ведь рассказывали мне про школу, где попечительствуют ваша сестра и миссис Брэгг: она маленькая – всего двадцать пять детей, – и другой в приходе нет.

– Ах, умница вы моя! И правда. Какая светлая головка! Представьте, Джейн, какое бы совершенное создание получилось, если нас с вами сложить вместе. Мою бы живость да вашу серьезность – и получился бы такой идеал! Впрочем, кое-кто уже и без того считает вас идеалом… Но тс! Об этом ни слова.

Непонятно, зачем было нужно это предостережение, ибо Джейн явно хотела продолжить разговор не с миссис Элтон, а с мисс Вудхаус. Ее желание уделить внимание Эмме, хотя бы даже из приличия, было очевидным, однако приходилось ограничиваться взглядами.

Пришел мистер Элтон. Супруга приветствовала его с веселым задором.

– Хороши же вы, сэр, право слово! Отправили меня сюда досаждать друзьям, а сами все не идете и не идете!.. Но я, ваша покорная раба, и с места не сдвинусь, пока не явится мой господин и повелитель… Вот и сижу тут добрый час, подаю юным девицам пример истинного супружеского послушания, а то ведь как знать, как скоро он им пригодится?

Но мистер Элтон так устал от жары, что острила она напрасно. Едва засвидетельствовав дамам свое почтение, он тут же принялся жаловаться на измучившую его жару и напрасную прогулку.

– Когда я пришел в Донуэлл, – сказал он, – Найтли дома не было. Очень странно! Непостижимо! Я ведь отправил ему утром записку, а он ответил, что до часу дня будет дома.

– В Донуэлл! – вскричала его жена. – Дорогой мой мистер Э., ну какой же Донуэлл!.. Вы хотели сказать: в «Корону». Вы ведь только что были на встрече в «Короне».

– Нет-нет, это завтра. Поэтому я и хотел увидеть Найтли сегодня… Ну и жара нынче!.. Я еще и полями шел, – с большой обидой добавил он, – а там солнце даже хуже. И это чтобы не застать его дома! Я очень недоволен. Никакого извинения, никакой записки. Экономка заявила, мол, и понятия не имела, что я приду… Удивительно!.. И никто не знает, куда он ушел. Может, в Хартфилд, может, в Эбби-Милл, а может, в лес… Мисс Вудхаус, это совсем не в духе нашего друга Найтли!.. Не знаете, чем это объяснить?

Эмма развеселилась, но вслух ответила, что и правда весьма это удивительно и что ей нечего сказать в его оправдание.

– Представить не могу, – как и полагается верной супруге, вознегодовала миссис Элтон, – как он мог так с вами поступить! С вами! Да как можно забыть о вас!.. Мой дорогой мистер Э., я уверена, что он оставил вам записку. Даже для Найтли подобная выходка – это слишком. Прислуга просто забыла вам ее передать. Будьте уверены, так все и было. От донуэллской прислуги и не такого жди: я уже заметила, они все рассеянные разгильдяи. Я бы такого буфетчика, как его Гарри, держать не стала. Да и эту миссис Ходжес наша Райт вовсе не жалует… Обещала ей тогда рецепт, а так и не прислала.

– Я по пути встретил Уильяма Ларкинса, – продолжал мистер Элтон, – и он сказал мне, что хозяина нет дома, а я не поверил… Уильям что-то не в духе. Говорит, не знает, что стряслось с хозяином в последнее время, мол, от него и слова не добьешься. Уж не знаю, какие там заботы у Уильяма, но мне самому было чрезвычайно важно увидеться с Найтли сегодня, и потому особенно неприятно, что я шел по такой жаре впустую.

Эмма поняла, что лучше сейчас поспешить домой – вероятнее всего, ее там ждут. Возможно, она поможет мистеру Найтли сохранить добрые отношения хотя бы с мистером Элтоном, если уж не с Уильямом Ларкинсом.

К ее удовольствию, мисс Фэрфакс решила проводить ее из комнаты и даже вниз до дверей, и Эмма поспешила воспользоваться этим случаем:

– Может, и хорошо, что я не застала вас одну. Не будь вы окружены другими друзьями, я бы непременно поддалась искушению и заговорила на известную тему, стала бы задавать вопросы и высказываться более откровенно, чем следует… Да, наверняка я бы стала вмешиваться не в свое дело.

– О нет! – вскричала Джейн, краснея и запинаясь. Эмма подумала, что такая открытость ей гораздо больше к лицу, чем прежняя утонченная сдержанность. Она продолжила: – Нет, вы бы ничуть не мешались. Я бы сама вам надоела своими разговорами. Выразив интерес, вы бы мне чрезвычайно польстили… Поверьте, мисс Вудхаус, – продолжила она уже более сдержанно, – я сознаю, как я провинилась – как сильно я провинилась, – и для меня особенно утешительно, что те мои друзья, чье доброе мнение я ценю больше всего, не презирают меня до такой степени, что… Мне не хватит времени сказать и половины того, что я бы хотела. Я страстно желаю повиниться, объясниться и хоть как-то оправдаться. Это мой долг. Но, к сожалению… Словом, если ваше сочувствие не…

– Ох, вы к себе слишком суровы! – горячо воскликнула Эмма, беря ее за руку. – Прошу, не извиняйтесь. Все, перед кем вы, по-вашему, провинились, очень за вас рады и так счастливы, что…

– Вы ко мне слишком добры, я-то помню, как держалась с вами… Столь холодно и неестественно!.. Мне все время надо было притворяться… Постоянно обманывать!.. Я знаю, что не могла не внушить вам отвращения.

– Прошу, больше ни слова. В этом должна извиняться лишь я. Давайте же все друг другу простим. Не будем терять ни минуты, прислушаемся к собственным чувствам. Из Виндзора, надеюсь, добрые вести?

– Весьма.