– Слушай. Поскольку ты любишь поесть, ну… это… я куплю попкорн, чтобы нам не пришлось снова стоять в этой очереди, – сказал он. – Дай мне денег.

Она повиновалась. Фраза прозвучала оскорбительно, и в ней не было ни капли благородства, но ей казалось, что его инициатива – это явный шаг вперед. Когда она осталась одна, то посмотрела на Марио издалека. В рубашке-поло спина парня выглядела эффектно, и вдруг имя «Поло», их одноклассника, пришло ей в голову из-за совпадения слогов (какая глупость!), и Жанин продолжила думать о своем.

«Свидание оказалось не таким плохим», – мысленно повторяла она.

Иногда судьба столь игрива! Частенько ребята отмечали, что их жизни будто написаны по сценарию. Они знали, что никакое высшее существо не пишет их истории, но их поражали сотни совпадений, которые могли происходить в течение дня. Однажды, когда Горка был в Лондоне, он встретил парня из спортзала. Глупость, правда? Нет, это не так. Знаете ли вы все закоулки в своей голове? А все секунды в сутках? А шансы, которые упускаете, когда вы, отвлекшись, смотрите на витрину магазина? Вряд ли…

Горка столкнулся со знакомым. Парни одновременно повернулись и посмотрели друг на друга, оказавшись в другом городе мира… У них накопилась тысяча подобных историй. О волшебной красной нити, объединяющей людей, о странном магнитном круговом поле, которое делает всех связанными… но их максимально занимала та история (возможно, именно потому, что она являлась самой нереальной), которая больше всего им нравилась. В последнем случае они представляли себе, как некие сценаристы пишут их жизни – и одновременно заставляют проживать.

Если бы в сцене с участием Жанин и Марио имелся сценарист, то это был бы очень неопытный тип, прибегающий к дурацким клише и банальным ходам. Но, как известно, такие клише весьма эффектны.

Марио купил попкорн и прохладительные напитки и вернулся к своей спутнице, которая стояла в конце очереди… и как раз в тот момент, когда молодые люди начали приближаться к входу в кинозал (Марио держал огромное ведро, в котором нашлось место и стаканам с газировкой, а общая сумма заказа составляла ровно девять евро и девяносто девять центов), они услышали смех. КАТАСТРОФА.

Жанин помнит, что произошло дальше, как калейдоскоп разрозненных образов, как вспышки или кусочки пазла из битого стекла, которые невозможно соединить.

Она вернулась домой в футболке, перепачканной «Кока-колой Зеро» и попкорном в волосах, и попыталась восстановить в памяти все события.

Они разразились целым рядом оскорблений, начиная с «толстухи» и заканчивая «жирной задницей». От «тюленихи» и так далее.

Их было несколько, но я не помню лиц, поэтому в полиции я бы их не опознала: ведь все они были кучкой безликих баранов, в одинаковой одежде, с одинаковыми прическами, с одинаковым ограниченным интеллектом и остроумием. Они увидели нас вместе и сделали выводы. Мы выглядели как-то особенно благосклонно настроенными по отношению друг к другу, но то, что Марио принес мне попкорн, показалось им атакой на вселенную, чем-то неестественным и, вероятно, ужасным. Когда ты шавка и видишь, что альфа-самец делает нечто, что опускает его до твоего уровня, самое время наброситься на вожака, не дать ему подняться на пьедестал, и они не упустили удачную возможность. Они считали, что присутствие Марио рядом со мной – явный символ слабости. Вот у них и появилась легкая мишень, в которую можно стрелять. Они кричали, оскорбляли нас, распустились до предела под удивленные взгляды людей в очереди (это фешенебельный район, а не трущобы в промышленной зоне).

Один из парней начал смеяться над Марио, дескать, он тусит с «толстухой» из школы, другой фотографировал нас… а третий толкнул Марио так, что попкорн разлетелся по воздуху, словно в замедленной съемке.

Парень снова толкнул Марио, который вместе с колой упал на меня, отчего моя футболка покрылась липкими коричневыми пятнами.

Марио сопротивлялся, но он действительно выглядел как неудачник, настоящий лузер, и в этот момент в нем мало чего осталось от самоуверенного человечка с четко очерченным подбородком. Теперь он смахивал на овцу, загнанную в угол стаей голодных гиен. Он чувствовал себя маленьким, незначительным и заурядным, и должна признаться, я испытала смешанные чувства. Мне было жаль, что так получилось, особенно потому, что именно я заставила его пойти на свидание с «толстухой» из «Лас-Энсинас», но с другой стороны… мне было приятно видеть, как он опускается на мое место, очень, очень, очень низко в пищевой цепочке. Наслаждалась ли я этим зрелищем? Как ни странно, да. Страдала ли? Меньше, чем можно было ожидать. Признаюсь, перед тем как потребовать, чтобы он отправился на свидание, я долго обдумывала свой макиавеллиевский план. Я размышляла о подобном варианте, о том, чтобы заставить его друзей увидеть нас, но тогда все показалось мне слишком жестоким, и я не хотела нести ответственность. Но поскольку в результате не я была организатором катастрофы… то мне это даже немного понравилось.

Марио посмотрел на меня, сидя на полу, в то время как парни смеялись над ним, громко фыркнул и бросил на меня взгляд, который подразумевал, что я заплачу за все сполна, но это не моя вина, я ничего не сделала. Да, я шантажировала его, но откуда мне знать, что его снобистские и тупые дружки пойдут в кино на тот же сеанс, что и мы.

Позже, когда я вымылась и лежала в чистой постели, я не переставала думать о случившемся. А что ожидает меня в школе в понедельник? Мое присутствие в неловкой сцене также давало всем ясно понять, что у меня было свидание с самым крутым второгодником «Лас-Энсинас». Как такой расклад повлияет на меня? Поднимется ли моя популярность?

Жанин засыпала, представляя себе фантастический мир, где все ребята в школе поддерживают ее. Она стала королевой бала, а Марио понял, что вел себя как придурок, и наконец-то поставил себя на место неудачника, сопереживал лузерам и сочувствовал фрикам, с которыми раньше плохо обращался. Она решила, что это будет прекрасно и станет началом новой эры, уснула с улыбкой и спала с приоткрытым ртом.

Но ученикам «Лас-Энсинас» пока что не было дела до инцидента в кинотеатре, особенно тем, кто обычно занимает в классе задние парты. Они не публиковали «Сторис», не комментировали фото, не писали друг другу. Словно они были настолько эмоционально утомлены, что их стерли с лица земли на несколько часов.

Наступило утро. Жанин понадобилась целая вечность, чтобы встать. Она пыталась рисовать, не снимая пижамы, но это казалось неубедительным и несмешным. Уже после обеда она вместе с мамой захотела посмотреть по телевизору одну из тех криминальных историй, название которых всегда состоит из двух слов, к примеру: «Опасная страсть», «Трагическая ложь», «Забытое воспоминание», «Темная месть», «Тревожная правда»… По мнению Жанин, у людей, придумывающих подобные названия, есть лист бумаги с двумя столбцами слов, которые они смешивают наугад. В конце программы она уснула, так и не узнав, кто убийца, и проснулась в восемь вечера, разбитая, голодная и мечтающая о том, чтобы снова отключиться. Потом она вспомнила, что у нее есть домашние задания, но решила, что придумает отговорку по дороге в школу.

Мелена весь день была как призрак. Она попыталась навести порядок в комнате, но не смогла. Она послушала музыку и загрузила в телефон приложение для микширования песен. Она вообразила, что станет диджеем, чего, конечно, никогда не произойдет и о чем она никогда никому не расскажет, кроме старого замызганного единорога. Она приняла душ и принялась размышлять, какую прическу сделать, чтобы замаскировать залысины на голове. Они были чудовищными, но у нее уже имелся опыт в их сокрытии. Несмотря на все усилия, она сомневалась, что вернется в школу. Несовершеннолетняя Мелена должна была продолжать учиться, но теперь, когда мать исчезла, наилучшим вариантом был бы визит представителей социальных служб, которые забрали бы девушку (Мелена понимала, что одна и без денег она долго не протянет). Она могла бы поискать работу и вообще была настроена решительно, хотя и осознала, что ни к чему не готова.