Я чувствовала себя неловко, но лгать самой себе о том, что мне были неприятны его действия, не стала. Мне нравился Леонард, а в этой обстановке, где нас окружали опасности, а вероятность потерять его навсегда становилась все реальнее, я особенно сильно ощутила, как дорог мне этот мужчина.
— Нам нужно идти, — прошептал виконт и в противоречие своим словам прижал меня сильнее.
— Мне страшно, — призналась я, едва не всхлипнув.
— Пока я жив, тебе не о чем беспокоиться, — проговорил он и снова поцеловал меня в висок.
Я немного отстранилась, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза, провела кончиками пальцев по щеке Леонарда и осторожно прикоснулась губами к его губам. Виконт ответил на поцелуй, заставляя меня на время забыть о том, где и по чьей вине мы находились. Я таяла в руках этого сильного мужчины, словно шоколад, попавший под лучи палящего солнца. Мне было тепло и уютно, и совсем не хотелось, чтобы этот чудесный момент заканчивался, но нам на самом деле нужно было идти, поэтому пришлось прерваться, взять факел и направиться навстречу неизвестности.
За поворотом обнаружился длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались зарешеченные помещения, служившие, по всей видимости, тюремными камерами. Какие-то из них пустовали, а в каких-то мы обнаружили закованные в цепи тела разной степени мумификации. На желто-коричневых лицах несчастных отчетливо различались уродливые гримасы боли и ужаса, и я даже не пыталась представить, что могло послужить этому причиной, потому что вряд ли это было что-то безобидное.
— Леонард, а как в эти камеры попадали люди, если в решетках нет дверей? — спросила я то, что меня очень сильно смущало.
Виконт сначала замялся, но потом все же ответил:
— Не хочу тебя пугать, но мне кажется, что попадали они туда точно так же, как и мы с тобой.
— И больше никогда оттуда не выходили? — с дрожью в голосе произнесла я.
— Я тебе больше скажу. Они, скорее всего, даже умирали не своей смертью, — заключил Леонард. — Вот только кто или что могло их убить?
— Не-е-е-е-е-е-ет! — где-то впереди раздался душераздирающий крик Аделэйс.
— Помоги-и-и-и-ите-е-е-е! — это уже кричал Андрэ, и мы понеслись со всех ног в их сторону.
— Держи факел! Его нужно поджечь! — различила я голос Его Величества, и уже через несколько секунд увидела королевскую семью, прильнувшую к одной из решеток, за которой были Аделэйс, Андрэ и огромный, размером с небольшого пони, мохнатый паук с красными светящимися глазами.
Маркиз, крепко перехватив основание факела, осторожно подкрался к членистоногому и попытался его поджечь. Почувствовался неприятный запах паленых волос, но паук не только не загорелся, но и даже не подумал испугаться. Монстр поджал лапы, а потом мгновенно спружинил, подлетая вверх и готовясь приземлиться прямо на Андрэ. Аделэйс кричала от ужаса, а ее жених ловко воткнул горящий факел прямо в брюхо пауку и резко метнулся в сторону. На это раз чудовище противно запищало, вспыхнуло, как спичка, и через минуту издохло, перестав биться в предсмертных конвульсиях. Огонь же потух сам, превратив монстра в кучку вонючего пепла.
Раздался слаженный вздох облегчения, после которого мужчины принялись активно разгибать прутья, чтобы вызволить из заточения Андрэ и Аделэйс. Получилось далеко не сразу, но после совета Леонарда соорудить из факелов конструкцию рычагов проделанный проем оказался достаточным для того, чтобы больше не сдерживать пленников.
— А как выбрались вы? — поинтересовался маркиз у Его Величества, когда очутился с нами в коридоре.
— Мы попали в камеру с трухлявой деревянной дверью. Выбить ее нам с Филиппом не составило труда. А потом мы услышали ваш крик и побежали на помощь, — рассказал король.
— Прошу прощения, — влезла в разговор я. — А кто-нибудь видел Нила и Соландж?
Все растерянно переглянулись и отрицательно помотали головами. У меня же от беспокойства сжалось все внутри.