«Ведьма его замедлила».

Если это так, то, учитывая, как молниеносно двигался страж, без Маир шансов не было совсем.  Да и с её помощью ситуация казалась безнадёжной.

«Оставьте меня здесь и улетайте, — сказала я, содрогнувшись. — Ничего не выйдет».

«Нет!»

«Я не хочу, чтобы ты погиб!»

Дрэйвен резко спикировал, и змей метнулся следом. В какой-то момент, извернувшись в драконьих когтях, я увидела наши с Дрэйвеном отражения в огромных вытянутых зрачках чудовища. А потом всё закружилось, завертелось, небо перед глазами сменялось землёй, земля — небом. Зелёные верхушки деревьев приближались. Среди листвы различались красные точки яблок.

У самых крон падение прекратилось. Мы снова набирали высоту. Пролетая над тропой, я заметила Маир, то ли мёртвую, то ли лежащую на земле без сознания.

«Не выдержала», — вздохнул Дрэйвен.

Он и сам едва держался, вымотанный до предела.

На сколько хватит его сил?

Перед глазами близко-близко пронеслась жёлтая чешуя. Мелькнул горизонт с рядами деревьев, исчезающими за его краем.

«Из этого сада не выбраться!» — мысль наполнила горькой обречённостью. Я почувствовала, что рассыпаюсь, разваливаюсь на части.

«Всё кончено».

Глава тридцать седьмая

В которой бревно становится соринкой в глазу

«Всё кончено».

Стоило так подумать, и морда змея перегородила путь. В чёрных вертикальных зрачках я отразилась, как в зеркале. Над головой раздавалось тяжёлое дыхание Дрэйвена.  В движении мощных крыльев чувствовался надрыв. Кожистые перепонки преодолевали сопротивление воздуха с таким явным трудом, что мне становилось страшно: не упадём ли? 

Существуют вещи, вшитые в подкорку. Одна из них: пока стоишь неподвижно, хищник тебя не тронет. И мы не пытались бежать. Задачей стража было не позволить предсказательнице покинуть сад. Нападать без необходимости Удо не собирался.

Что ж…

Похоже, вечность мне придётся провести за хрустальным столом, одинокой, бездетной, со стёртой памятью. Но, по крайней мере, нездоровая эйфория скрасит мои безликие дни. Могло быть и хуже. Правда?