— Не скажу… Сил нет злорадствовать… — не стал скрывать я истинные причины своего гуманизма и всепрощения.

Впрочем, возможно, я и так бы не стал этого говорить. Какой смысл? Сказать: «Ну я же предупреждал!» — несомненно, очень приятно, но лишь в момент произнесения фразы. Ответ собеседника, который и так страдает от совершённой ошибки — и теперь просто нашёл, куда выплеснуть злость на самого себя, но так, чтобы не на самого себя — гарантированно и вам самим не понравится. Пускай человек страдает молча, переваривая внутри свою огромную вину. А заодно и глубоко страдая от этого морального несварения. Возможно, потом вы оба ещё будете вспоминать с юмором всё, что произошло. Возможно… Я не знаю. Обе моих жизни были слишком короткими для того, чтобы узнать, что будет потом.

— Вина каждого измеряется мерой его внутренней наивности, — шепнули в темноте.

Я уже собрался открыть рот и высказать всё, что думаю про философствующих аристократок, но Араэле меня опередила:

— Фант, лучше уж обвиняй меня, чем такую глупость нести!.. — слабым, но сердитым голосом заметила она.

— Как интересно… Я как раз собирался и сам тебе отругать за эти неуместные придирки, — нашёлся я через пару секунд. — Так это что, не ты сказала?

— Каждый слышит то, что хочет услышать, — шепнула темнота.

Наступила тишина — буквально на пару секунд. А потом девушка старательно завозилась на полу, да и я, преодолевая слабость, начал подниматься на ноги, опираясь спиной о стену. Над Араэле внезапно вспыхнула золотистая искорка, освещая помещение. Девушка стояла на грязном полу, на одном колене, и внимательно оглядывалась. Но комната была пуста.

— Этого, как я понимаю, ты тоже не говорила… — заметил я. — И как ты, наверно, понимаешь, этого не говорил и я. Тогда кто вообще здесь шепчет?

— Кто бы это ни делал, мне уже противно! — заметила Араэле, брезгливо оглядываясь по сторонам.

— Противен не шёпот, а то, что извергнуто было вами из самих себя! — обиделся неизвестный и невидимый шептун.

— Вот пойди и убери! — нашёлся я, хотя к этому моменту от ужаса у меня всё внутри сжалось в холодный ком. — А то ходит тут, шепчет…

Я вцепился в жезл на поясе, внимательно слушая темноту, сгустившуюся за пределами светлого пятна. И готовясь в любой момент нанести удар. Я продолжал водить глазами из стороны в сторону, чтобы в какой-то момент столкнуться взглядом с ужасающим бледным лицом с чёрными провалами вместо глаз… Лицо, собственно, ничего не делало — просто смотрело, но жутко было аж до дрожи в коленях…

Я не успел среагировать. Араэле опередила меня. Короткий пасс руками — и в темноту отправился небольшой огненный шарик. Он пролетел сквозь бледное лицо, будто стирая его, а потом на минуту высветил комнату, где мы оказались — и разбился фонтанчиком брызг на стене, оставив после себя лишь язык пламени, который тоже вскоре потух, не имея топлива.

— Каждый страх отображает лишь глубину невежества, — обиженно шепнула темнота. — Молчание — это наказание для болтунов!

Самое смешное, что к концу новой порции шёпота я понял, что мы с Араэле уже стоим вместе: я — прижимаясь спиной к стене, а девушка — спиной ко мне. Как и когда она добежала до меня, и как я успел её одной рукой обнять, прикрывая от страшных ликов в темноте — оставалось загадкой. Я вообще всего этого не помнил. И даже понимал сквозь сковывающий члены ужас, что более действенным сейчас было бы встать спиной к спине — потому что призрачное лицо в темноте казалось достаточно нематериальным, чтобы проходить сквозь стены. Правда, и спина за моей спиной вряд ли была бы достаточной преградой для призрачного лица… От паники меня удерживало лишь осознание, что, возможно, его нематериальность — это и есть залог нашей с Араэле безопасности. От шёпота из темноты пока ещё никто не умирал, а вот от страха — да, такое бывало…

Частый стук двух сердец, мелкая дрожь, что била мою спутницу, а ещё запах пота и всего того, что осело на нашей одежде, о чём и лишний раз и вспоминать не хотелось — всё это вкупе заставило меня попытаться взять себя в руки. Получилось не очень, но хоть что-то шутливое я из себя всё-таки выдавил:

— Два перепуганных, потных и облёванных человека стоят в заброшенном древнем городе и зачем-то пялятся в темноту!.. — голос у меня вовсю дрожал, а на лицо наползала истерическая улыбка. — Кажется, мы и вправду ведём себя глупо…

— Фант, заткнись! — попросила Араэле чуть более истерично, чем следовало бы. — Просто молчи!..

— Не бойся! — попытался я успокоить девушку и ожидаемо нарвался на истерику.