Комнатушка в заведении Мацевича, вкупе со скудным двухразовым питанием от щедрот РОВС — мечта многих белогвардейцев. Возможно, через несколько лет скитаний Максим бы и сам упростился, привыкнув довольствоваться малым и не стремиться к лучшему.
Пока же мужчина не успел отвыкнуть от ежедневного мытья, от трёхразового питания качественными продуктами, от добротной одежды…
Главное же, что привычки к роскоши выходца из двадцать первого века оказались не зряшными. Чистоплотность, рельефная мускулатура и качественная одежда дали ему работу в этом чёртовом ресторане! А там… кто знает? Главное зацепиться.
Мужчина начал потихонечку подходить к мысли, что если вовсе уж припрёт, то и на содержание пойти придётся. Мысль эта раз за разом приходила в голову, вытесняемая старыми понятиями.
— Силён русский, — присвистнул Доминго, сдвигая на затылок плетёную из соломки шляпу, — не спина, а картинная галерея. Хорошего вы раба притащили, парни!
Главарь захохотал, и бандиты засмеялись вместе с ним.
— Свободен! — Доминго с силой хлопнул по спине сидевшего передо мной китайца, чья кожа послужила мне холстом. Китаец вздрогнул от боли всем телом и поспешно вскочил, засеменив прочь, на ходу натягивая грязную рубаху.
Невольно отмечаю, что у китайца, трудящегося по двенадцать часов в день в нечеловеческих условиях, одежда заметно чище, чем у бездельничающих бандитов. Да и пахнет от него… не слишком хорошо, но всё не застарелым, многодневным потом и таким же застарелым дерьмом.
С невозмутимым видом кланяюсь слегка главарю и убираю иглы и краски.
— Слышь, русский, — склоняется ко мне незнакомый бандит, обдав смрадным дыханьем, — ты мне первому сделаешь! Я вот какую…
— В болото иди кайманов ебать! Первому ему, ослоёбу! — Прервал монолог другой, не менее вонючий бандит, — Ты тут что, самый главный? Поперёк Доминго и авторитетных парней вылезти решил?
Началась безобразная свара, в которую включились все присутствующие, кроме меня. Среди этой братии татуировки в моде, но никто не может похвастаться по-настоящему качественными татуировками, всё больше партаки [75]. Пресловутый ягуар — вершина местного творчества, признак нешуточной гордости владельца. Качественная татуировка подчёркивает статус владельца оной, а игры с очерёдностью — иерархию в стае.
Ругань разгорается, парни хватаются за ножи и мачете, но пока не вытаскивают железо. Вижу Леона, мрачновато глядящего на меня, но стоящего в стороне от свары. В глазах вселенская обида на несправедливость жизни.
— Могу поправить и старые, — сообщаю в пространство, — это сложнее, но решаемо.
— Решаемо, русский? — Нарисовался передо мной Альваро, — Что для этого нужно?
— Инструменты краски и… — показываю на колодки, — нормальные условия.
— Нормальные тебе, — щерится Альваро, — а в реку не хочешь, с другими рабами алмазы мыть?
— Руки, — торопливо перебиваю заводящегося бандита, — у меня не должны дрожать руки. Работа тонкая, ювелирная. Дрогнет рука, и рисунок уже не тот.
— Дрогнет у него, — заворчал Альваро тоном пониже, — отрублю к хренам!
— Можешь, — киваю, но у самого внутри всё сжимается от дикого ужаса. Эти и правда могут… успел увидеть несколько специфических сценок, — но татуировка всё равно испорченной окажется. Всего-то и нужно, чтоб руки не дрожали.