Бьянка невольно закрыла глаза. Палец ее мужа мягко скользнул по прокушенной губе, размазывая приятный холодок, потом еще и еще, ненавязчивыми легкими движениями втирая снадобье. Ранку начало пощипывать так, как будто мазь бралась крошечными пузырьками. Словно соды насыпали в стакан с лимонным соком.

– Он… когда был совсем маленький, казался нормальным. А чем старше, тем… хуже, – прошептала она.

Скользящая по губе подушечка пальца неожиданно будила странные ощущения. Растерянность, потому что Бьянке не хотелось, чтобы Рой прекращал это делать. И сладкую тяжесть в груди, отчего прикосновения белья к коже сделались неприятными, почти болезненными.

– И насколько хуже? Потерпите, уже затягивается.

– Он не бросался раньше на людей…

– А младший его брат… Дитор, кажется? С ним все в порядке?

Она пожала плечами.

– Кажется, в порядке. Но я уже не знаю, не знаю! Ох…

Это невольное «ох» она выдохнула оттого, что Сандор вдруг заменил пальцы своими губами. Так получилось, что Бьянка откинулась назад, на обтянутые кожей подушки, и Рой придавил ее своим телом, не давая ни шелохнуться, ни вздохнуть, и при этом лаская ее рот, нежно прикусывая, слизывая ее дыхание.

– Не сопротивляйся, колючка, – прошептал он ей в губы, – обещаю, тебе понравится.

– Но я…

Она ничего не успела сказать. И хорошо, что шторки кареты были задернуты, создавая полумрак, потому что щеки наливались жаром, а Бьянка, к собственному ужасу, поняла, что вовсе не хочет, чтобы Рой все это прекратил.

Вот так. Ей одновременно было и стыдно, и хорошо. Тело делалось непослушным и безвольным. Бьянка словно смотрела на себя со стороны: вот она выгнулась, словно кошка по весне, прижимаясь к нему теснее. Вот смуглые пальцы Роя приспустили с ее плеч платье, прошлись по шее, по ключицам, на миг замерли над грудью, а потом ловко нырнули под лиф.

Это было… невозможно. Бьянка совершенно не могла понять, что такое с ней происходит. Могла ли она представить, что язык мужчины будет хозяйничать у нее во рту, а она от этого будет тихо постанывать? Да никогда в жизни. И чтобы жесткие пальцы вкрадчиво ласкали ее грудь, а она, всхлипнув, вдруг раздвинула бедра? О боже…

– Бьянка-а-а, – протянул Рой, – ты такая сладкая. Почему отталкиваешь? Клянусь, тебе будет хорошо.

И даже не дал ей ответить. От поцелуев кружилась голова. И это было еще лучше, чем тогда, в винном погребе. По крайней мере, под спиной мягкая обивка дивана…

Она невольно вздрогнула и напряглась, когда ощутила мужскую руку, скользящую по колену вверх. Поцелуи сделались жестче, потом Рой оторвался от ее губ и, выдохнув со свистом, принялся целовать шею, а потом все ниже, ниже…

Боже, неужели это ее вскрик, когда горячие губы сомкнулись на чувствительной до боли вершинке груди?

– Горячая девочка, – он усмехнулся. – Ну что, нравится? Так ведь?

И Бьянка почувствовала, как он аккуратно стягивает с нее шелковые панталоны.