— Вчера вы намекнули на то, что нашему бывшему курсанту угрожает опасность.

— Возможно, так и есть, — сказал Ричер.

— Но вы не уверены?

— Она заложила кольцо в ломбард, или продала его, или кольцо украли. Любой из этих вариантов предполагает неприятности. Я считаю, что нам следует попытаться это выяснить.

— Нам?

— Она — одна из нас, генерал.

— Я читал ваше досье, — сказал супер. — Вы хорошо служили. Не так хорошо, чтобы вам установили статую в кампусе, которой вы не удостоились бы в любом случае, потому что слишком часто срезали углы.

— Нет оправданий, сэр, — сказал Ричер исключительно по привычке.

— У меня есть только один очевидный вопрос. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Ничем.

— И что это значит?

— Длинная история, генерал. Нам не стоит тратить на нее время.

— Майор, я уверен, вы понимаете, что сообщать личные данные действующего или бывшего военного персонала строго запрещено примерно девятнадцатью приказами. Такие вещи возможны только в одном случае: шепотом, по секрету, от одного выпускника Вест-Пойнта другому. В чистом виде одолжение. То есть именно та чушь, в которой нас всегда обвиняют. Вот почему возникает проблема взаимного доверия. Вероятно, для вас она менее значима, чем для меня. Вы заметно облегчите мои сомнения, если немного расскажете о себе.

Ричер заговорил после небольшой паузы.

— Я испытываю беспокойство, — сказал он. — Я не могу долго оставаться на одном месте. Не сомневаюсь, что вы немало времени уделяете ветеранам и легко подберете нужное слово. Может быть, я мог бы получить чек от правительства.

— По состоянию здоровья.

— Некоторые так и сказали бы.

— И вас это тревожит?

— Так уж получается, что я в любом случае не хочу оставаться на одном месте.

— Как часто вы перемещаетесь с места на место?