Иногда его ассистенты пользовались проектором, показывая изображения иракцев, предположительно убитых американцами. Были обнародованы и фотографии издевательств над заключенными в тюрьме Абу-Грейб под Багдадом. Такое неприкрытое унижение мусульман переполняло меня гневом.

По словам Омара Бакри, в этой войне не различают гражданских и военных, виновных и ни в чем не повинных. Различие только между мусульманином и неверным, и жизнь неверных ничего не стоит. «Аль-Мухаджирин» Бакри основал в Великобритании в 1996 году и год от года склонялся все к большему радикализму, в особенности после 11 сентября. Хотя многие считали его просто крикуном, некоторые его последователи, плохо знавшие ислам, безоговорочно ему верили и совершали под его влиянием теракты. Несколько его последователей оказались замешаны в террористических заговорах — включая и спонсируемые «Аль-Каидой» — речь идет о взрывах в людных местах, таких как ночной клуб «Министри оф Саунд» в Лондоне[44]. Трудно точно сказать, сколько он вдохновил молодых боевиков из тех, кто впоследствии совершил теракты — сам он непосредственно в их подготовке не участвовал и не был в курсе их планов.

Когда двое террористов-смертников из Британии[45] совершили теракт в одном из баров Тель-Авива, Омар Бакри хвастал, что они ходили на его курсы исламского права, но утверждал, что ничего не знал об их замыслах. Также Омар Бакри говорил о «Соглашении безопасности» — по нему живущие в Великобритании мусульмане не должны совершать теракты на территории страны, но зато могли вести джихад за границей. Он поведал историю о последователях Пророка Мухаммеда, которым предоставили защиту и гостеприимство в христианской Абиссинии. Поэтому в Коране было понятие соглашения, когда мусульманам воспрещены враждебные действия против жителей страны, предоставившей им убежище. Это был искусный способ избежать неприятностей и столкновений с жестким антитеррористическим законодательством Великобритании.

На лекциях Омара Бакри в задних рядах сидел незаметный британец пакистанского происхождения Абдул Вахид Маджид. Жил он в Кроли, небольшом городке к югу от Лондона, но приезжал в Лондон на лекции. Абдул Маджид был из молодых последователей Омара Бакри в Кроли, кое-кто из них планировал взорвать лондонский ночной клуб «Министри оф Саунд». Маджид в заговоре не участвовал, но через несколько лет стал шахидом в «Аль-Каиде».

Вскоре я стал посещать лекции Омара Бакри для людей узкого круга, вроде Абдула Маджида. Впечатление на Бакри произвело мое пребывание в Йемене и то, как я назвал сына. Он любил обращаться ко мне Абу Усама (отец Усамы).

Лекции проводились минимум раз в неделю в доме последователей в Лутоне, присутствовало 6—10 человек. Завершались они обильным ужином, подавали ягненка или цыплят. Угощал хозяин. Омару Бакри нравились его яства.

За закрытыми дверями Омар Бакри говорил совсем другое. Однажды заявил, что издал фетву, разрешавшую убийство неверных — кафиров — в Англии, поскольку те участвуют в более широком конфликте. Когда рыжебородый пакистанец из Бирмингема, оптик по профессии, спросил его, можно ли нападать на кафиров на улице, тот подтвердил, что можно.

В Великобританию Омар Бакри приехал, скрываясь от суда в Саудовской Аравии, но спокойно благословлял последователей на убийство людей на улицах приютившей его страны, которую он называл своим домом.

Я был в небольшой группе его последователей, срывавших рекламные плакаты с полуобнаженными женщинами. Еще они арендовали киоск в центре Лутона, где раздавали листовки, а из мегафона неслись прозелитские призывы. Однако я в этом участия не принимал. Обстановка и так была напряженная — росло число нападений на мусульманок, и мы чувствовали себя защитниками нашего сообщества. Это не была Фаллуджа, но малая часть той же борьбы.

Мы избили нескольких пьянчуг, преследовавших женщин в парандже. Однажды мы с товарищем из «Аль-Мухаджирин» догнали двоих мужчин, оскорбивших мусульманок в торговом центре «Арндейл». Одного я уложил на пол в магазине бытовой химии «Бутс» и отделал прямо у полок с товарами еще до приезда полиции. Когда футбольный клуб «Лутон Таун» играл домашние матчи, на которые стекались скинхеды, я брал с собой бейсбольную биту или молоток. Но наш кружок, в отличие от других мусульман, не пытался участвовать в политической жизни Англии, считая подобные попытки бесполезными и антиисламскими.

Омар Бакри назначил меня «эмиром тренировок»: я вел в спортзале занятия боксом для группы единомышленников из «Аль-Мухаджирин». И возглавлял вылазки молодых британских исламистов в заповедник Бартон Хилс севернее Лутона, где мы отрабатывали приемы военной подготовки[46], правда, без оружия.

Занятия я организовал как на распространяемых «Аль-Каидой» записях, которые регулярно просматривал. Мои ученики переходили вброд ледяной ручей и взбирались на отвесный противоположный берег — наше главное достижение. Мне и ученикам нравилось быть на природе. Они днями напролет изображали моджахедов — крики «Аллах акбар!» неслись над лесистыми холмами.

Вскоре мои курсы стали популярны, я вел уже с десяток групп. Занимались по 2 раза в неделю. Приезжали даже из Бирмингема.

Исламофобию я испытывал постоянно на собственной шкуре, в особенности при регулярных «дополнительных досмотрах» в аэропортах. Как-то по прилете из Дании меня два часа продержали на таможне в аэропорту Лутон, проверяя багаж и задавая вопросы.

— Это из ненависти к мусульманам? — спросил я таможенника. Тот оскорбился. Его товарищ позвал коллегу-пакистанку в хиджабе.

— Я — мусульманка и могу вас заверить, дело не в нашей религии, — заявила она.

— Вы не мусульманка. Вы просто изображаете из себя мусульманку. Сплошное лицемерие, — парировал я.

В Лутоне я познакомился с Таймуром Абдулвахабом аль-Абдали, молодым иракцем, с раннего детства жившим в Швеции. Мы случайно столкнулись в отделе мужской одежды крупного магазина, где он работал. У Аль-Абдалы были глубоко посаженные карие глаза и роскошные темные волосы, из него мог выйти актер. Но он жил в Лутоне, где об актерской карьере мечтать не приходилось. Мы играли в футбол, ходили в спортзал и встречались на пятничных молитвах.

Иногда Таймур ходил на открытые собрания «Аль-Мухаджирин», скорее из любопытства, чем по убеждениям. Он был тихий, говорил редко. Временами мы спорили на теологические темы, и он журил меня за бескомпромиссный такфиризм. Как и некоторые друзья-мусульмане в Вольсмосе, Таймур меньше всего походил на боевика. Его жена даже лица не закрывала, только волосы. Но несколько лет спустя Таймур обманул мои ожидания и печально прославился.

Бессудное заключение подозреваемых членов «Аль-Каиды» в тюрьме в Гуантанамо, а также скандальные разоблачения Абу-Грейб подлили масла в огонь. Мы в Лутоне издевательски окрестили американского президента «шейхом Бушем», так как исламский истеблишмент Саудовской Аравии почитал американцев, хотя и осуждал их теракты в Ираке, но не упоминал о гибели мирных иракцев от рук американских военных.