И ещё одно открытие вдруг ошеломило меня.

Я совершенно не в курсе, как зовут моего сына!

То есть, это абсолютно нормально, что я не в курсе, но будет ненормально, если графиня Берти спросит об этом кого-либо. А как похитрее выведать сей факт, я пока не придумала. Но придумаю, конечно. Буду прислушиваться: вдруг кто-нибудь назовёт мальчика по имени…

Мы спустились с домика на твёрдую землю, и младший Берти заметил Дорис. Бросил ей с презрением и горечью:

— А ведь я просил тебя не выдавать меня!

Девочка всхлипнула и, закрыв лицо ладошками, расплакалась. «Чип и Дейл», то есть, я, мгновенно поспешили на помощь:

— Она не выдавала вас. Я проследила за Дорис из любопытства.

— Да? — удивился мальчик, но тут же забыл о девочке, потому что Клаус пришёл знакомиться с новым действующим лицом всего этого фарса, который теперь звался нашей жизнью. Младший Берти пришёл в полнейший и абсолютнейший восторг, прижав руки к груди, возопил:

— Матушка! Вы купили мне собаку?! Это же МНЕ вы купили собаку, не так ли?!

— Ну-у-у, — протянула, не зная, что ответить. Перед лицом подобного счастья, которое, к тому же, исходило от ребёнка, я оказалась бессильна и промямлила: — Ну, будем считать, что да.

— Благодарю вас, матушка! — с чувством ответил мальчик и бухнулся перед Клаусом на колени: — О, ты самый лучший пёс на свете! Я буду очень-очень любить тебя!

Клаус не возражал. Клаус был счастлив от одних только обещаний, что кто-то будет его любить, а уж обнимашки с детьми всегда были для него маст хэв. Иногда нам даже приходилось обходить кругом детские садики, где гуляла за оградой искренняя в любви мелочь, и школу в момент выхода учеников, потому что пёс никак не мог понять, почему он не может усыновить всех этих чужих, но безмерно прекрасных человеческих детёнышей и забрать их к нам домой!

Мальчишка без опаски затормошил пса, а я, никогда не позволявшая детям слишком интимно тискать Клауса, только пискнула и заткнулась. Какой у меня бесстрашный сын! Как смело он ворошит шерсть на морде и как храбро обнимает совершенно незнакомое и, как сказала Лили, «ужасное невоспитанное чёрное чудовище»!

А потом ребёнок поднял на меня взгляд тёмных глаз, и я совсем растаяла. Неужели он просил у матери собаку, а ему было отказано? Боже мой, ведь это же такая малость! Ведь собака — это счастье в доме! Да я подарю ему выводок маленьких щенят, если он обяжется за ними ухаживать, лишь бы мальчишка был счастлив…

Но вслух сказала строго:

— Пёс — это не игрушка. Нужно с ним заниматься, если хотите иметь воспитанное животное!

— Он очень воспитанный, — возразил мальчик. — А как его зовут?

— Клаус.

— Клаус, — повторил мой сын тихо. — Я тебя буду сильно-сильно любить, Клаус!

«Это моя собака!» — хотелось закричать, но я сдержалась. Заметила мягче: