— А как же данное слово? — спросила она, морща лоб.

— Ну, ты же мне так ничего и не сказала, правда? Значит, своё слово ты сдержала. Не беспокойся, я не выдам тебя.

— Ну, если так, то хорошо, — кивнула Дорис, повеселев. — Очень бы не хотелось прослыть кляузницей.

Она сделала быстрый книксен и резво зашагала в сторону от лабиринта под сень отцветающих вишен. Я поправила ворот манто, с независимым видом пошла вслед за ней. Клаус, помедлив, присоединился ко мне, бесшумно скользя у ног. Такой дружной компанией мы пересекли почти весь сад, и я смогла насладиться видом отлично ухоженных плодовых деревьев, предвкушая богатый осенний урожай фруктов и банки закатанного варенья. Хотя, кто знает, варят ли тут варенье из вишни? А может, делают яблочную пастилу? Или сок давят? Надо будет узнать у Хэтти…

Дорис привела меня к небольшой роще, где в окружении не слишком молодых липок и тополей стоял огромный кряжистый дуб. Место было уединённое, вдали от дома и сада, только дорога — две проложенные в траве земляные колеи — указывала на то, что тут ездят кареты или телеги. Чуть дальше был перелесок, а за ним в долине виднелись редкие крыши городка Уирч.

Я огляделась, спросила у Дорис тихо:

— Это здесь?

— Да, миледи.

Она указала мне на дуб. В его ветвях я заметила деревянные перекрытия, а потом нашла и лесенку, которая круто поднималась, огибая ствол.

Да это же домик на дереве!

Я восхищённо уставилась на него, пытаясь разглядеть замаскированные детали сооружения, а потом спросила:

— Кто там прячется?

— Как раз это я и обещала не говорить, — не сдалась Дорис. Я махнула рукой:

— Ладно, тогда я сама посмотрю.

Решительно взялась за перила, попробовала ногой первую ступеньку — не сломается ли под моим весом — и принялась подниматься. Дорис села прямо на траву и тихонечко запричитала:

— Ой, что будет, что бу-уде-ет!

Ступеньки рассохлись, поэтому опасливо поскрипывали под моими ногами. Но я надеялась на перила, что они меня не бросят в трудный момент. И лестница выдержала. Я поднялась на площадку, сгибаясь, чтобы ветви не запутались в волосах, постучала в дверку:

— Тук-тук, кто тут есть?

Внутри послышался сдавленный звук, словно кто-то проснулся и от неожиданности хотел закричать, но проглотил крик. Я открыла дверь и вошла в домик.

Передо мной сидел на грубо сколоченной кровати, покрытой старым одеялом, мальчишка лет десяти со всклокоченной шевелюрой вьющихся каштановых волос и огромными, широко распахнутыми голубыми глазами. Я смотрела на него с удивлением. Не знала, что в поместье есть ещё дети… Кто это? Почему прячется в домике? Почему Дорис носит ему еду? В узелке еда, я теперь это поняла. Мальчишка выглядел вполне ухоженным, не бродягой, а грязные лицо и руки — это от того, что здесь у него нет возможности умыться.