– Или, может, она слишком резко бросила их пить – от этого могли начаться проблемы.

Клементс кивает, такая вероятность есть.

– Но мы проверили больницы, убежища и неопознанные трупы в моргах. Ничего.

Таннер проявлял удивительную готовность помогать с расследованием этого дела. Она думала, его больше заинтересует совершенно сенсационная подготовка к пандемии, все только об этом и говорят, но он не терял желания помочь ей с делом. Клементс хочется верить, что его усердие исходит из добрых намерений; она пытается не думать, что он надеется найти тело. Тело, которое превратило бы это дело во что-то громкое и жутковато увлекательное. И все равно, даже с его помощью, они не приблизились к разгадке.

– Таннер, я, конечно, не привыкла сдаваться, но я начинаю думать, не стоит ли нам попросту принять, что Кэйли Гиллингэм делает все своим неповторимым образом? Может, она не хочет быть найденной и, может, она правильно решила, учитывая, что оба мужчины так легко от нее отказались. Пугающе легко.

Как раз когда Клементс кажется, что к истории Кэйли больше нечего добавить – что, может, ей придется оставить ее, чего от нее и хотят – один за другим поступают два звонка, позволяющие ей не гасить свет маяка. Первой звонит Фиона Филлипсон, признаваясь, что занималась сексом с Дааном Янссеном. Клементс старается ко всему отноститься непредвзято, это полезно в ее работе, да и она всегда сомневается в преданности невероятно сексуальных мужчин, поэтому ее не удивляет и не возмущает это признание. Но ей любопытно. Когда? Где? Сколько раз? Ей не нужно спрашивать, почему. Она видела его дважды.

– Конечно, я не знала, что он женат, когда связалась с ним, – говорит Фиона, в ее тоне слышатся жар и стыд. Детектив думает, что она могла и знать. Большинству одиноких женщин нравится не причислять себя к тем, кто попытался бы увести женатого мужчину. Никто не приписывает себе титул «разлучница». Но правда в том, что им одиноко. Женщины, которые должны быть умнее этого, все равно скатываются по этой дорожке. Клементс и сама как-то целовалась с женатым коллегой на рождественской вечеринке. Об этом стыдно вспоминать. Такое клише – быстрые обжимания в тихом коридоре по дороге к гардеробной в конце вечера. Да, все уже выпили лишнего. Она переживала засуху на личном фронте и расследовала угнетающее дело о торговле людьми; она хотела ухватиться за любое доступное утешение. Его теплые губы, твердое тело, пахнущее потом и немного цитрусовым лосьоном после бритья, это ей предоставили, мимолетно. Утешение. Это не зашло далеко потому, что на ней были суперутягивающие трусы с высокой посадкой и у нее просто не было сил их стаскивать, справляться со стыдом, когда он увидит ее в них. Она вызвала такси, уехала с вечеринки одна. Но если бы на ней было нижнее белье получше, кто знает, к чему бы это привело? Она полицейская, а не святая.

– Мне нужно было сказать, как только я все поняла, – извиняющимся тоном признает Фиона. Сожаление и боль в ее голосе звучат отчетливо, хоть она и бормочет.

– И когда же это?

– Когда ваш коллега – Таннер, верно? – был со мной у Марка на кухне. Он упомянул имя Даана. Вы уже говорили, что Ли пользовалась именем Кэй Янссен, но я не провела параллель. Не заметила. Я даже не была уверена, что вы сказали Янссен, мне показалось, я услышала «Джонсон». Тогда свалилось много новостей. Но на кухне ваш напарник назвал его имя. Я не хотела в это верить. Мне хотелось думать, что это ужасное, странное совпадение; в конце концов, в этом деле все предельно странно. Я пыталась поверить, что есть какой-то другой Даан Янссен. – Клементс прекрасно знает о человеческой тяге к самообману. – Но мы с Марком покопались в Интернете. Пробили имя в поиске, и сразу стало ясно, что людей с таким именем мало, еще меньше в Англии, был только один подходящий Даан Янссен. Это же не какой-нибудь Джон Смит, – она прерывается – я не хотела в это верить. Но теперь я уверена. Мне нужно принять факты.

– И когда вы в последний раз виделись с мистером Янссеном? – спрашивает Клементс.

Фиона медлит, вздыхает.

– Сегодня утром. – Клементс выдерживает паузу, наполняя ее силой. – Я хотела убедиться, что это он, и, наверное, проверить, как он. Я уж точно не собиралась с ним спать. Я, я… – Она запинается. Детектив терпеливо ждет. – Очевидно, я понимаю, что едва его знаю. То есть я думала, он будет разбит из-за исчезновения жены. Думала, может, он поговорит об этом со мной и я узнаю что-то новое, раз он не подозревает, что мне известно о его браке, не говоря уж о том, что я лучшая подруга его жены.

– И он был?

– Был что?

– Разбит.

– Нет, я так не думаю, – признает Фиона. Между ними снова повисает молчание, на этот раз наполненное царапающимися, вырывающимися словами. – Мне показалось, он был рад меня видеть.

– А вы?

– Что я? Узнала ли я что-то?

– Вы с ним переспали?