Что-то в том, как он объясняет проблемы со здоровьем ее матери, заставляет Клементс проникнуться к нему симпатией. Она садится на барный табурет и дает ему время договорить. – Потом в понедельник, когда я ее ждал, она прислала сообщение: «Не могу сейчас вернуться домой». Очень короткое. Я сразу ей позвонил, хотел проверить, в порядке ли она. Она единственный ребенок в семье. На нее много свалилось. Но она не взяла трубку. Я просто решил, что ей пришлось отключить телефон.
– Это случается в больницах.
– Да, но не так часто в домах престарелых. Раньше такого не было. Я оставил сообщение, спросил, ухудшилась ли инфекция. Она просто отправила односложный ответ. «Да». Я позвонил ей снова, и она опять не ответила. В общем, в следующие несколько дней мы переписывались. Но что-то было немного не так. Знаете, не похоже на нее.
– Ее мать очень больна, – говорит Клементс, будто это все объясняет.
– Да. Я тоже так себе говорил. Я звонил ей несколько раз, обычно мы созваниваемся каждый день, когда она уезжает, но каждый раз звонок отправлялся на автоответчик, а она ни разу не перезвонила. Она просто писала, что все слишком сложно, что она слишком занята, не может говорить. Она не вдавалась в детали происходящего, не говорила о прогнозах или лечении. Она изъяснялась неопределенно и коротко. На нее это не похоже. Ей нравится говорить. – Он улыбается собственной шутке, может, из-за воспоминания о своей болтливой жене. – У нас на вторник были приглашены гости. Она ни разу не упомянула об этом. Я думал, она уточнит, что она предпочитает – чтобы я все отменил или принял их без нее.
– Со всеми свалившимися на нее проблемами, не могла ли она забыть об этом?
– Возможно. Вчера я решил, что ей не стоит справляться в одиночестве, ей нравится быть независимой, но всем нам иногда нужна помощь, не так ли? – Клементс кивает. Это правда. – Поэтому я решил навестить их с Пэм. Я написал и попросил адрес, потому что никогда там не был. Я осознал, что не знаю, где это. Где-то в Ньюкасле, но Ньюкасл большой. Она не ответила.
Даан смотрит на Клементс, его пронизывающий взгляд выжидает ее реакции. Возмущение, подозрение? Она не знает, что ему сказать. У его жены в данный момент другие приоритеты. Ему нужно с этим смириться.
– Вы звонили в дом престарелых, чтобы уточнить их адрес?
Даан нетерпеливо качает головой, понимая, что полицейская еще не согласилась с его убеждением в пропаже жены.
– У меня нет номера.
– Вы могли бы его найти.
– Я не знаю, как это место называется.
– Понятно.
– Потом я подумал, может, я могу найти его, покопавшись в ее вещах. Вдруг там есть чек или какие-то письма из дома престарелых.
– Не похоже, что здесь много вещей. – Клементс оглядывается по сторонам.
– Да, нам нравится минималистичный дом, поэтому я не слишком удивился, когда не нашел бумажных чеков. Мы выступаем за охрану окружающей среды. Мы стараемся вести документацию онлайн. – Клементс подавляет вздох; он звучит, будто ожидает поздравлений из-за этой обычной привычки. Клементс как и все пытается беречь природу, поэтому не знает, почему ее так сильно раздражают люди, заявляющие, что они беспокоятся об окружающей среде. – Я вошел в ее почту, порылся там. – Детектив вскидывает брови. Технически, читать чужую почту это правонарушение – надо признать, оно вряд ли приведет к разбирательству, но это вторжение. Он невозмутимо пожимает плечами. Уверенно. – У нас есть пароли друг друга. Мы не из тех пар, что хранят секреты. Я не нашел писем из дома престарелых или даже медицинской карты ее матери. Я вошел в ее учетную запись мобильной связи и проверил ее последний платеж по счетам. Я думал, там найдется номер. Когда она со мной, она первым делом звонит им по утрам, чтобы узнать, как Памела спала, а потом вечером, чтобы проверить, спокойно ли у нее прошел день.
– Из вас получился бы хороший детектив.
Он пожимает плечами. Он привык слышать, что он в чем-то хорош. Для него это не имеет значения. Ему не нужно, чтобы ему это говорили – он это сам знает.
– Но вот в чем дело, в ее телефонных записях нет исходящих звонков