Я положил трубку, а в груди начала прорастать надежда. Может быть, можно было оставить все позади и поставить скобки вокруг этой части моей истории. Выпив кофе и позавтракав, я сделал еще один шаг к освобождению: в первый раз за месяц сел в метро.

На платформе я специально отступил от пожилого человека, стоящего в полуметре от края до путей. Стрела света пронеслась по рельсам, дуновение ветра взъерошило мои волосы, а затем со стороны станции Т-сентрален из туннеля с грохотом выехал первый вагон.

На губах появилась улыбка, руки сами по себе взмахнули, и с оттенком сладострастия я увидел изумленное выражение лица маленького человечка, когда он упал на пути и превратился в фарш под колесами. В решающий чудовищный момент мне показалось, что это действительно произошло, но на самом деле мне удалось вовремя остановить руки и крепко прижать их к животу. Мужчина зашел в поезд, ничего не заметив, и я последовал за ним.

Монстр все еще жил в моем теле, и с этим приходилось иметь дело. Чтобы держать его под контролем, нужны стратегия и дисциплина. Хотя это и заняло несколько лет, но, возможно, именно во время той поездки в метро было заронено первое зерно того, что впоследствии стало моей повседневной работой. Написание историй о монстре – это тоже один из способов успокоить его.

Я вышел на станции Фридхемсплан и отправился на улицу Сварваргатан, где мне показали маленькую запущенную квартиру, которая должна была стоить четыре тысячи в месяц. Я сразу согласился. Там было большое окно с видом на канал Карлбергсканален, в комнате было светло. Здесь я смогу стать другим.

Когда я вернулся в дом на улице Лунтмакаргатан, я уже мысленно оставил его. Если бы можно было съехать в тот же день, я бы так и сделал. Запах на лестничной клетке стал еще отчетливее теперь, когда я его уловил, а может, просто усилился. Как бы я ни скучал по соседям и тому, что у нас было, я не хотел здесь оставаться. С этим было покончено.

Инфекция отступила от раны, и на правой руке начала образовываться крестообразная корочка. Мне как-то удалось разрезать кожу по старым линиям, но шрам, вероятно, должен был стать еще больше, чем раньше. Я должен жить с этим, а также со многим другим. Я открыл оба окна и провел остаток дня за уборкой.

Вечером я решил пойти посмотреть комедию в кинотеатр «Сага». Во время уборки удалось привести себя в состояние такого энтузиазма и веры в будущее, что я даже не думал о посетителе из другого мира, пока не прошел мимо стройки на Туннельгатан и не наткнулся прямо на него. Многие люди, идущие по Свеаваген, могли наблюдать его, и никто, казалось, не находил ничего странного в белой фигуре, которая смотрела на витрину «Декоримы», потому что каждый видел то, что хотел увидеть. Обычный человек, которого привлекла вывеска, не более того.

Внимание существа было направлено на зеркало, которое висело внутри витрины. Я пробрался к стене дома напротив, чтобы пройти за его спиной и избежать взгляда темных глаз, устремленных на меня. Когда оказался позади него, то бросил взгляд через плечо в зеркало. Увидел себя стоящим в нескольких метрах позади Улофа Пальме, а когда взгляд снова скользнул назад к существу, оно приняло тот же вид, что и в зеркале, – это, как я полагал, соответствовало его представлению о самом себе. Наши глаза встретились в зеркале, и бессилие темными волнами преследовало меня, когда я свернул на Свеаваген и продолжил движение по Кунгсгатан.

Чувство опасности витало в теле и помешало наслаждаться фильмом, который наверняка был очень веселым.

Взрыв смеха пронесся по залу, когда персонаж фильма выгуливал свернутый плед, словно это была собака, но меня вместо смеха пробрала дрожь, и я плотнее закутался в пальто.

Фильм закончился после одиннадцати, и я пошел в «Мон Шери», чтобы согреться за чашкой кофе, но, сидя за маленьким столиком, я не переставая качал ногой. Было чувство, что мне что-то нужно сделать, но я понятия не имел, что именно. Я пытался думать о квартире на Сварваргатан, о будущем, но ничего не помогало, и в двадцать минут двенадцатого волнение заставило меня вернуться на улицу.

Это было как в стихотворении Тумаса Транстрёмера «До мажор», но наоборот. Город наклоняется, люди улыбаются за поднятыми воротниками, все идет к тону «до». Все наоборот, кроме наклона. Я подошел к Кунгсгатан, и мне казалось, что все мрачно смотрят на меня и осуждают меня, а фоном звучал шум двигателя из «Stripped», неутомимо работающий мотор. Каким-то образом я был связан с существом из другого места, и его бессилие и ненависть к себе в этом мире нашли отклик и в моем мозгу, который помог создать его.

Дрожь продолжала пробирать тело, когда я повернул на Свеавэген. Я взглянул на «Монте-Карло» и подумал о том, не пойти ли мне и не напиться там в хлам, но воспоминание о человеке, который пнул Томаса, а потом ткнул в меня пальцем, заставило отказаться от этой идеи. Опустив руки в карманы, я продолжил путь к Туннельгатан, надеясь, что существо исчезнет.

Когда я увидел, что его нет перед витриной, я на мгновение испытал облегчение, но когда посмотрел в северном направлении вдоль Свеавэген, увидел, что он приближается ко мне в образе Улофа Пальме. Непостижимо, но к нему присоединился другой человек, и понадобилось несколько секунд, чтобы узнать Лисбет Пальме.

Шум мотора гудел в голове, как будто он переместился в собор, и тут я понял, что человек, который был в десяти метрах от меня, и есть настоящий Улоф Пальме со своей супругой, а тот Пальме, который материализовался из тени из арки за их спиной, был другим.

В голове свистело и пело, так что я едва услышал звук выстрела из револьвера Ларса, потом Улоф Пальме упал на мостовую, а Лисбет обернулась ко мне, ища помощи. Я увидел существо, чье лицо опять стало мерцать, оно положило ладонь в кровь, которая вытекала из тела премьер-министра, и внутри своей головы я закричал: «Беги!»

Расплывчатая фигура выпрямилась и побежала по Туннельгатан. На Свеавэген останавливались автомобили, и люди потянулись к лежащему телу, а я отступил в сторону Кунгсгатан. Мотор продолжал стучать, и я сам хотел убежать, сбежать, исчезнуть, но заставил себя спуститься в вестибюль станции Хёторгет, где походил между магазинами. По спине тек пот.

Люди сновали в вестибюле, как будто это был обычный вечер пятницы, а между тем застреленный Улоф Пальме лежал прямо у них над головами. Когда я снова поднялся на Кунгсгатан, мимо проехал полицейский патруль, но люди все еще разговаривали и шутили, и их картина мира оставалась нетронутой.

Вот вопрос, который будет преследовать меня до сих пор и который мучил меня, когда я поднимался по лестнице на улицу Мальмшильнадсгатан: почему существо выстрелило? Было бы здорово, если бы я мог ответить на вопрос, который задавали многие люди, потому что это могло бы способствовать смягчению и исцелению нашего общества, но я не знал ответа тогда и не знаю сейчас. У меня есть лишь предположение. Важным элементом существа было самоубийство Ларса с помощью вида оружия, что с того вечера стало известно как оружие Пальме. Оно ненавидело себя и не хотело быть в этом мире. Возможно, вид человека, которого оно воспринимало как самого себя, побудил убить и уничтожить самого себя. Или оно просто искало крови. Я не знаю.