При этом Пран, установив собственные правила игры, в результате превратился еще и в единственного игрока, который запросто, без малейших потерь ведет свою партию из тюрьмы. Имея в качестве надежного партнера министра финансов Вилли Гарсиа, Пран пускает в ход свои фишки – и указующий перст – в качестве мощного оружия для покупки вполне легальных объектов. Сейчас его приоритетными целями являются банки, телекоммуникации, некая воздушная линия и – почему бы и нет? – одна из нефтяных компаний. В ту криминальную “Монополию”, где требовалось похищать людей и грабить банки, он больше не играет. К тому же все остальные игроки уже признали свое поражение.
Вилли Гарсиа в свою очередь обладает целым арсеналом средств, чтобы заполучить все, что пожелает Пран. Главное, он хорошо знаком с финансовым и предпринимательским миром как внутри страны, так и за ее пределами. Отлично знает его слабые стороны, как знает и то, насколько часто там нарушается закон. Ему также хорошо известно, что многие банкиры и предприниматели охотно заплатят за услуги, которые Гарсиа может оказать им благодаря своему посту. Так оно, впрочем, происходило и при предыдущих правительствах.
Между тем Вилли Гарсиа не забывает, что банкиры и бизнесмены, считавшиеся его “старинными друзьями”, без колебания оставили его с семьей практически на улице, отказав в поддержке. А еще он не забывает, что Пран был единственным, кто протянул ему руку в тот тяжелый момент.
Но не стоит зацикливаться на прошлом. Будущее, которое они строят, рисуется им обоим многообещающим, блестящим, а при поддержке президента – еще и вполне достижимым. На последних этапах игры неожиданная удача здорово помогла им расчистить дорогу в это прекрасное будущее. Дело в том, что из-за “антикапиталистических” заявлений Чавеса в стране воцарилась растерянность. Президент дал ясно понять, насколько враждебно относится к частному бизнесу, и это напугало предпринимателей и заставило многих искать подходы к министру финансов задолго до того, как он сам обратится к ним с какой-нибудь просьбой.
Вилли имеет самые лучшие позиции сразу в двух лагерях. Как это бывает в любом коррумпированном правительстве, он может торговать услугами, продавать незаконные лицензии или получать комиссионные через подставных лиц. Но одновременно Вилли Гарсиа готов выступать с позиций радикального антикапитализма, чтобы завладеть крупным бизнесом с помощью налогового терроризма. Если ему понравилось какое-нибудь предприятие, он обвиняет его владельцев в неуплате налогов и накладывает на них огромные штрафы, так что у тех не остается выбора – предприятие продается за бесценок, и его покупает Вилли Гарсиа. Он очень легко сочетает крикливую ультралевую риторику с готовностью действовать по законам дикого капитализма. Короче, ведет себя как настоящий хищник.
Вполне легальный фасад его растущей империи день ото дня только укрепляется, и число объектов в этой современной “Монополии” тоже день ото дня растет под крылом президента-революционера.
Однако ядром бизнеса Прана все-таки остается наркоторговля, а у этого сектора на игровой площадке есть не только несколько хозяев, но и опасные соперники. Пран сознает, насколько трудно будет одержать над ними верх, и он из тюрьмы “Ла Куэва” кидает фишки, поставив перед собой цель: в первую очередь с максимальной выгодой использовать путь, каким доставляются наркотики в Европу, – через африканские “транзитные” страны.
Осьминог мыслит масштабно, но и его тоже все больше и больше тревожат громкие заявления президента, который публично выразил свое негодование в связи с тем, что Соединенные Штаты внесли ФАРК[20] в список террористических организаций. А ведь Чавес действительно потребовал во время одной из телепередач “Алло, президент!”, чтобы ФАРК признали законным партизанским формированием, участвующим во внутреннем конфликте в соседней стране.
Пран с опаской и очень внимательно следит за сближением своего друга Чавеса с колумбийской группировкой. Но его заботит вовсе не то, что будут думать об этом Соединенные Штаты, а то, что ФАРК наряду с мексиканскими картелями является его безжалостным конкурентом.
Сидя перед игровым полем, Пран и Вилли решили, что лучшей для них стратегией будет привлечь на свою сторону высокопоставленных военных, несогласных с кубинской линией Чавеса, и попробовать их прикормить. Более того, вовлечь в наркобизнес. Для начала надо окутать военных лестью, а затем предложить им обучиться разработанному Вилли “методу умственной концентрации”, как его называет Пран. Метод этот состоит в том, чтобы для виду идти под революционными, антисевероамериканскими и социалистическими знаменами Чавеса, но одновременно в мире бизнеса действовать по-капиталистически и с гангстерской агрессивностью.
Так на игровом поле появляются ячейки, соответствующие представителям высшего военного командования. Пран и Вилли Гарсиа как опытные игроки анализируют и оценивают возможности каждого с точки зрения бизнеса и размышляют, насколько удачной будет такая покупка. Кандидатов много – изучая их биографии, Пран и Вилли отделяют зерна от плевел и составляют список “генеральского картеля”, который они в ближайшие дни начнут формировать.
Мы будем нефтедрузьями
Тревоги одолевают не одного только Прана. Оскару Рохасу, шефу президентской охраны, тоже кажется странным, что Чавес, его ближайший друг по Военной академии, объявил себя коммунистом, приверженцем кубинской линии и фанатичным поклонником Фиделя Кастро. А ведь прежде он никогда не читал Маркса, не знал кубинской “новой тровы”[21] и не проявлял особого интереса к “холодной войне”, которую вели между собой Соединенные Штаты и Советский Союз. Откуда появилась эта ненависть к “Северной империи”, которая завладела всеми помыслами президента и с каждым днем только усиливается?
Сразу же после избрания на второй срок Чавес в очередной передаче “Алло, президент!” с одинаковой радостью говорил как о продлении собственного мандата, так и о том, что новым президентом США стал Буш. Чавес проявил по отношению к нему дипломатическую любезность:
– Мы поздравляем вас, господин Буш, с замечательным успехом и еще и еще раз хотим повторить, что мы здесь по-прежнему готовы углублять любого рода отношения с правительством, народом и институциями великой северной страны. Поздравляем вас, господин Буш!
Сразу после окончания программы Уго остался один в своем кабинете во дворце, выпил подряд три чашки кофе, выкурил одну за другой пару сигарет, установил мысленную связь с Боливаром на портрете, висящем напротив, и целиком сосредоточился на антиимпериалистическом бунте, который поднялся у него в голове.
“Клинтон уходит, но приходит другой – хуже прежнего, – думал Уго. – Буржуй, капиталист, уже считающий себя хозяином мира. Только со мной ему не сладить, пусть даже не мечтает”.
Обычно, оставшись в одиночестве, Уго любил предаваться мечтаниям о реконкисте всего континента, которые постоянно подпитывались советами его наставника Фиделя. Потом мысли Чавеса обращались к проблеме, волнующей его гораздо больше и даже лишающей сна: проблеме золота и курицы, несущей золотые яйца, иными словами, нефти и нефтяной компании. Ведь если быть еще более точным, девяносто процентов поступлений в государственную казну давала именно нефть.
До сих пор Уго вел себя осторожно по отношению к государственной нефтяной компании “Нефть Венесуэлы”, известной также как
Во время частых совещаний с руководящей верхушкой компании президент горячо одобрял ее планы широкой экспансии, а также многомиллионные инвестиционные проекты, о которых ему докладывали. Чавес всегда давал понять, что эти люди должны видеть в нем своего союзника. И руководители отрасли, хотя они когда-то, во время его первой президентской кампании, и стали жертвами критики Чавеса, с радостью отметили перемену в его тоне, а также его дружеские заверения. Они всячески обхаживали президента и старались ему угодить, всегда снабжая самой полной информацией. И в конце концов решились поверить, что без них никак нельзя обойтись и что они по-прежнему останутся неподвластным Чавесу анклавом.