– Твоя отчуждённость, – немедля признаётся. – От мира, от людей, от самого себя.

Девичье личико вновь расслабляется. Озёрные глаза – некогда влипавшие в смолу – тонут в схожих водах.

– Твоё мышление – независимое, устойчивое и настойчивое, – продолжает она. – И твоё отношение ко мне – ведь я не боюсь.

Довольно киваю, обдумывая сказанное. Компаньонка из неё могла получиться пригожая. Собираюсь отступить, но девочка одаривает меня рвением и прыткостью и с нескрываемым в голосе интересом восклицает:

– Твоя очередь! – И обнимает саму себя: ладони прилипают к локтям. – Что тебе нравится во мне?

– А ты оптимистична настроена.

Схоже кивает.

– Твой характер, – отвечаю я, – ибо ты сильна и добра.

Не верит и потому хмурится. Должно быть, считает себя иной…но я вижу открытую миру душу и горячее сердце.

– Твоя улыбка – по поводу и без.

Тогда Луна одаривает меня упомянутой: уголки коралловых губ поднимаются.

– И твои волосы.

– Волосы?

Единственное, о чём она переспрашивает. Женщины…

– Как небо в самую тёмную из ночей, – объясняю я и вглядываюсь в бесконечное полотно густых нитей за её спиной; пряди у лица собраны в крохотные косы, что добавляет очарования узкому личику. – Ладно, жена, хватит любезностей. – Осекается. – Ты подходишь мне.

– Вот как? – рокочет растерянный вмиг голосок. – А ты собирался вернуть меня по гарантийному талону?

– Как вернуть?

Глаза её падают в ворс ковра. Еле слышно:

– Так говорил Отец…

– Мне не нужна жена, Луна, но быть с тобою я согласен. Твой – сам себя не понимающий – хозяин не видит, что делает, что рушит, что уничтожает…и потому я хочу вмешаться.