— Демонов призовём ещё, — отмахнулась Царица Ночи. — Ты-то, мой Матфей, да не призовёшь!.. Не в них дело, милый, отнюдь не в демонах, а в Мечах.

— Так Меч-то у них! — завопил Матфей. — У них, у них, сколько повторять-то?!

Царица Ночи медленно подняла бровь, чуть склонив прекрасную свою головку — мол, что эта букашка тут пищать себе позволяет?..

Ну, или так в тот момент показалось Матфею Исидорти.

— Меч пусть у них остаётся, — чуть ли не по слогам, как неразумному ребёнку, проговорила Царица, — как и второй, Драгнир, когда найдут.

— А мы?..

— А мы дождёмся, когда они всё для нас соберут, — хихикнула Царица. — Ты ж не забывай, мой Матфеи, что Мечи-то существуют сейчас только как память, как идея. И единственный, кто их помнит, — эта чародейка… или, вернее, смертная, возомнившая себя чародейкой. Она-то, собственно говоря, и вызвала из небытия Иммельсторн. И Драгнир тоже она вызовет. Ни к тебе, ни ко мне Мечи эти не пойдут.

— Ты же сказала… тогда, Трактирщику… что нашла их все?

— Конечно, — ухмыльнулась Царица Ночи. — Конечно, нашла. Нашла, что с ними случилось, у кого память о них. Нашла, что нужно сделать — и, самое главное, кому сделать, чтобы вновь вернуть их в нашу реальность. Так что Великому Духу я не солгала… просто смысл мои слова имели чуточку иной. Более расширенный. А эти сущности, подобные Трактирщику — они в плену условий и условностей. Словесная форма для них — всё. Иначе их власть оказалась бы вообще ничем не ограниченной, а это противоречит основному закону сущего — Закону Равновесия.

— Мудрено вещаешь, — буркнул Матфей. — Они, значит, Мечи эти соберут… и, значит, никакой им от этого пользы? Силой этих клинков они не овладеют?

— На самом нижнем, самом простом уровне — да, — безмятежно кивнула Царица. — Но не бойся, Матфеи! Я всё предусмотрела.

— Твои сородичи тоже думали, что всё предусмотрели, когда Кору Двейну на зуб попались, — не стерпел Матфей.

— Я — не они, — нахмурилась Царица. — Я не зря сидела в камере у того же Двейна. Многому, знаешь ли, научилась.

— Хорошо, если так, — Матфей вздохнул. — Тревожно мне… госпожа. Очень тревожно. Уж скольких чародеев погубила излишняя уверенность в себе — не счесть!..

— Силы всемогущие, милый, ты заговорил, словно святые отцы из твоего монастыря. Какой стиль! Какой размер!..

Матфей прикусил язык. Неразумно спорить с чародейкой, воплощением силы, принявшим человеческий облик по чистому капризу. Достаточно вспомнить, как она обернулась кольцом тьмы.

— Но, Царица, чего же мы тогда достигли, в конце-то концов? — смиренно вопросил он.

— Так-то оно лучше, милый, — снисходительно улыбнулась та. — Мы достигли очень многого. Пока Иммельсторн, Деревянный Меч народа Дану, убивал направо и налево, пока пил кровь и лишал наших бедных демонов того подобия жизни, коим они наделены, я наложила на него соответствующие чары. Чары, которые, во-первых, всегда дадут нам знать, где он; во-вторых, укажут нам дорогу к его собрату, Алмазному Мечу, Драгниру, и в нужный момент подчинят его мне. Для этого мне требовалось, чтобы Меч этот — или, вернее, эта сущность — для начала бы воплотилась, что исполнилось; и потом, чтобы она потеряла самообладание, предавшись любимому занятию. Всё это нам удалось, и удалось блестяще. Теперь осталось только ждать, когда эти глупцы вытащат из небытия Драгнир.

— И что тогда, великая? — осторожно осведомился Матфей.

— Тогда, милый, мы ударим вновь. Ни Иммельсторн, ни Драгнир не останутся в стороне от такого боя — ринутся в схватку, рубить твоих бедолаг-демонов. Что поделать, таково их предназначение. Я уже подобрала ключ к Деревянному Мечу, повторить то же самое с Алмазным будет проще.