Клару словно обожгли кнутом.

Хотелось слепо броситься вперёд, найти этого проклятого колдуна, снести ему башку с плеч, вогнать клинок в пузо по самую рукоятку!..

Он, конечно, спас в своё время Зосю, но у всякой благодарности есть пределы.

«Не жди ничего, чародейка. Ты приняла Иммельсторн — внемли теперь его зову!..»

Звучал голос только что умершей эльфийской воительницы.

«Отомсти за всех нас, Аэнна. Пусть они надолго запомнят наш гнев!..»

Гнев — и всё?

«Нет, не всё, Аэнна. Деревянному Мечу нужда сила — много силы, очень много! — чтобы остановить главного врага, врага, который поглотит всех вчерашних врагов и друзей, не делая различий. Иммельсторну нужна сила — дай её ему!..»

— Как?! — вырвалось у Клары.

«Срази противостоящих тебе. Срази покушающихся на Иммельсторн. Деревянный Меч народа Дану — не про них и не для них!..»

Ветви Отец-Древа мягко шелохнулись, осторожно коснулись волос Клары, словно мать, напутствующая дитя перед первым боем.

«Подними Меч и иди. Древние чары жестоки и безжалостны, но порой иного выхода не остаётся. Кто-то должен поднять ритуальный нож и отворить грудь жертве — иначе их, жертв, окажется куда больше».

Магия крови, разумеется. Магия крови, которую не преподавали в Академии Долины Магов (равно как и некромантию).

Иммельсторн удобно лежал в ладони — поистине «меч, который есть продолжение твоей руки».

Клара знала, что должна бежать, должна что-то сделать, потому что все они — девочка Ирма, бывшая ученица, волк Серко, сделанный руками её, Клары, маг Скьёльд, который, как ни крути, но спас Зосю, дракон Сфайрат, любимый, муж, отец её детей, даже… даже белокрылая адата Гелерра со смешной её и глупой ревностью — все они сейчас дрались насмерть, прикрывая её, Клару.

Они нуждались в ней, и она должна была возвращаться.

И всё-таки она мешкала.

Голос Иммельсторна звучал в её сознании, словно шелестели бесчисленные ветви; он, этот голос, уносил чародейку прочь из окружающего, из одного миража в другой.

«Нас было трое. От начала времён, от самого первого рассвета, от первого звёздного луча и первой дождевой капли. Сущее ещё только рождалось, оформлялось, а мы уже были. Мы, трое. Творец был мудр, Он предвидел всё и вся. Он знал, чем всё начнётся и чем закончится. Но предопределённость ненавистна всем, а Ему — особенно. Выход отыскать можно, нужно лишь очень этого хотеть. Нет непобедимых в этой Вселенной, чародейка Клара Хюммель. Нет ничего предначертанного. И Он оставляет вам возможность, вероятность, шанс…»

— Ты всем это говоришь? — Волшебница подняла деревянный клинок выше, глядела на него, словно на живого собеседника; она не удивилась бы, откройся сейчас пара эльфийски-миндалевидных глаз прямо на плоскости меча.