* * *
— Тоже?
Минерва и Калхант остались одни. Она все еще держала в руках письмо Квин Парки, сидя за столом, он бродил туда-сюда по кабинету, где до этого стояли воины и рыцари.
На его душе было неспокойно. Так подавленно он давно себя не чувствовал. А в свете новых сведений от маркизы в его голове сейчас происходил переворот. У Кейт третий артефакт. Его одновременно это и бесило, и пугало. Он не понимал, почему не может принять тот факт, что она — одной с ним крови. Если это действительно так, он мог ее потерять, навсегда.
Авгур плюхнулся в кресло посетителя, но не усидев и пары секунд, вскочил и снова заметался по комнате. Ему было так плохо, что он места себе не находил. Последний раз то же самое он чувствовал, порвав с Кейт после стычки в городе, когда она выпотрошила свою лучшую подругу. Кажется, он понял, что ему сейчас было нужно.
Он подошел к столу сестры и оперся о него руками, как до этого Селена.
— Калхант, поделись со мной, что не так, — попросила сестра. — Ты сам не свой.
— Нет.
— Тогда что значит «тоже»?
— Пошли Жейффу и ее рыцаря за Ванессой, прямо сейчас. Минерва, думать и укрывать ее больше времени нет, возьми же себя в руки, наконец. Вам ночью предстоит тяжелый бой, и хочется верить, что в этот раз все выживут. Кроме Квин Парки и гарпий.
Пророк быстро развернулся и буквально выбежал из кабинета сестры.
16. Последний бой
Селена бродила по своим покоям, через длинный рукав платья поглаживая запястье правой руки. Было о чем вспомнить.
Мозаика стремительно заполнялась последними кусочками. Стало известно, у кого на самом деле артефакты древней силы, что воины Света — всего лишь подстава для врагов, а сестры Клото — технически живы. Более того, маркиза знала, где они. И вспомнила, как получила свое клеймо. Десять лет назад.
…Восьмилетняя Селена бежала по полю с дикими цветами наперегонки со своей подружкой. Был теплый солнечный летний день, невысокая травка, ромашки, цикорий и пижма мягко били их по босым ногам, которые то и дело путались в длинных шелковых платьях с белоснежными кружевами по подолу, манжетам и горловине. Длинные каштановые волосы у обоих девочек были распущены, прибранные у лба ободками в тон платьев. На маркизе было нежно-голубое, на ее подружке — серое.
Селена в очередной раз запуталась в подоле своего наряда и, заливисто смеясь, упала в траву.
— Беллона, стой!
Подружка остановилась, повернулась к маркизе и засмеялась.
— Ну давай! Ты чего?
Смеясь и весело издавая боевой клич, они снова бросились наутек, как только Селена поднялась с травы, сорвав небольшую охапку ромашек.