По крайней мере, про тех, кто достиг десятого круга, можно услышать лишь в мифах. Да и в общем члены ордена света и тьмы считаются на порядок сильнее драконьих жрецов из других орденов. Неизвестно, почему всё именно так, но гранд-мастер моего ордена считал, что у правителей Ашизы есть какие-то тайные знания по взращиванию драконьих жрецов. Также возможно, их магия света и тьмы банально сильнее. Ведь во всей Альтее лишь они способны управлять этой магией, скрывая от других свои секреты.

Казалось, Маруман прямо сейчас отрубит голову Варну. Ситуация накалялась. И в этот момент глава рода Файрстон, со страхом, отображающимся на лице, низко поклонился перед членами рода Рашид.

— Молодой господин, прошу, простите моего сына. Он ни в коем случае не хотел вас обидеть! — воскликнул Бенедикт.

— Твой сын обидел не меня, а правителя Ашизы. Подобное я простить не могу, — возразил Маруман.

— Мой сын ни в коем разе не хотел обидеть правителя Ашизы. Все знают, что орден драконьих жрецов света и тьмы велик и могуч. Но драконьи жрецы из других орденов даже близко не такие невероятные. Мой сын высказался таким образом только потому, что ордены драконьих жрецов Альдении не представляют собой ничего особенного, в отличие от великих правителей Ашизы.

Слова Бенедикта вызвали гнев не только у меня. Окружающие нас аристократы также смотрели на главу рода Файрстон с презрением. Мало того, что он унизился перед родом из другого государства, так ещё и прилюдно опорочил драконьих жрецов нашего королевства.

— Даже если драконьи жрецы Альдении слабее правителей Ашизы, я всё равно не могу позволить вам порочить их имя, — скривился Маруман.

— Племянник, тебе не стоит так сильно злиться. Файрстоны, действительно, не хотели обидеть правителей Ашизы. Прошу, будь более милосердным, — вдруг в разговор вмешалась Донна.

— Ты права, тётя. Я слишком вспылил, — кивнул Маруман.

Бенедикт тихо, словно мышка, разогнулся. А ведь совсем недавно он корчил из себя гордого аристократа. Но стоило кому-то более могущественному разозлиться, как тот сразу стал послушнее любой собаки.

Вдруг заиграла музыка, предвещающая начало второго за сегодня медленного танца. Успокоившись, Маруман обвёл своим взглядом присутствующих здесь аристократок, после чего подошёл к Элизабет и заявил:

— Вы позволите пригласить вас на танец?

— Почту за честь, — кивнула моя возлюбленная, улыбнувшись.

Мне сразу стало так паршиво на душе, когда Элизабет и Маруман закружились в танце. Эта девушка моя и только моя! Но, к сожалению, она об этом пока что даже не подозревает. Элизабет не помнит всего, что мы с ней пережили, поэтому я не могу винить её за то, что она не отказала наследнику рода Рашид.

А я, как и обещал Элизабет, должен пригласить танцевать Оливию. Подойдя к молоденькой девушке поближе, я протянул руку и спросил:

— Оливия, вы согласитесь потанцевать со мной?

— С радостью! — светясь от счастья, воскликнула блондинка.

Я взял её за талию, и мы закружились в медленном танце. Девушка прильнула к моей груди и, закрыв глаза полностью, отдалась порыву эмоций.

Всё это было чем-то неправильным. Я любил Элизабет, а не её сестру. И хоть внешне они очень похожи, но это ничего не меняет.

Когда медленный танец закончился, Оливия с трудом отдалилась от меня. Казалось, она находится в таком же состоянии, в каком был я, когда танцевал с её сестрой. Но закончив танец, мы вернулись обратно, как и Маруман вместе с улыбающейся Элизабет. Мне было противно от того, что моя любовь выглядит такой радостной после танца с этим ублюдком. Но в данный момент я ничего не мог поделать. У меня не хватит сил, чтобы разобраться с Маруманом прямо сейчас, но обязательно придёт время, когда я его прикончу.