– Тот самый?..
– Тот самый. Он-то сынку и выделил это местечко. Для начала, так сказать… – ответила Людка с какой-то двусмысленной интонацией.
– И ты с ним знакома?
Людка кивнула:
– Раз в неделю вижусь за семейным обедом.
– Каждую неделю? Ох, Людка, хватай своего Славика, а то ведь уведут. Это ж как в лотерею выиграть. Видать, ты отцу его приглянулась.
– Приглянулась. Может, даже слишком…
Наталья Тихоновна пристально взглянула на дочь:
– Он что, приставал к тебе, к сыновней невесте? Ох, грех-то!
– Положим, я еще не невеста. Ладно, мама, побегу я. Мне еще сегодня интервью брать.
Людмила подхватилась и пошла по дорожке от дома. Наталья Тихоновна глядела ей вслед.
– Красивая девка! Ладная… – подумала она и привычно перекрестила удаляющуюся дочь.
Людмила Теодоровна спешила. У нее через два часа, действительно, было назначено интервью. С Ильей Львовичем Хаскиным.
***
Я жил себе-не тужил. ПОИБИН работал. Раз или два в неделю за Хаскиным приезжал вишневый лимузин, и он отправлялся незнамо куда на встречу с загадочным спонсором. И они часами вели «умные» разговоры – о Боге, о судьбе, о смысле бытия. Время от времени Илья Львович вручал мне бумажку с именем и датой рождения какого-то человека и просил отыскать ему пару. Мол, олигарх требует «для привлечения новых спонсоров», – объяснял он. Тогда я включал свою программу и, как правило, отыскивал «напарника».
Хаскин всегда меня восхищал тем, что чего не коснись, у него найдется свое мнение. Причем, он не пыжился, чтобы выдать что-нибудь оригинальное. Это у него само собой выходило. Он был оригинален во всем. Даже своим детям давал имена любимых писателей. У него было пятеро сыновей и две дочки. Девочки получили имена Марина и Анна, в память поэтесс. Его старший, которому стукнуло уже 13 лет, носил имя Федор (в честь Достоевского). Еще один был Андреем в память Платонова. Одного Хаскин нарек Исааком, как своего любимого Бабеля. Но литературные вкусы Ильи Львовича не ограничивались русскими писателями. Поэтому двое младших получили имена Уильям, Вилли, но в честь Фолкнера, а не Шекспира, а самый младший носил странное имя Амброз. «Как, вы, Костя, не читали Амброза Бирса?» – удивлялся Илья Львович. – Прочтите немедленно. Великий писатель. И самый страшный из всех мне известных. Эдгар По ему и в подметки не годится».
***
С некоего момента события стали развиваться столь стремительно, что я опасаюсь упустить что-то важное или сбиться. Пожалуй, все началось с того, что в один прекрасный день (вернее, ночь) в Москве объявился рав Круглянский. Еще спускаясь по трапу самолета, он набрал номер телефона генерала и после взаимных приветствий спросил:
– Что с этими загадочными убийствами? Удалось их распутать?
– Какое там. Каждую неделю еще десяток висяков прибавляется. И никаких зацепок.