– Социализируем помаленьку, – смущённо почёсывая лоб, отвечал на мои вопросы Кир, имея в виду совсем не хвостатых питомцев. – Понимаешь, они нормального, человеческого общения не видят. Обыкновенного, как у нас с тобой, у тебя с Егором или Олькой, у родителей с соседкой. Государство, если повезёт, даст им жильё, но ничему не научит. Здесь они учатся взаимодействовать с миром. Некоторые, кстати, дальнейшую жизнь с собаками связывают. Парнишка один четыре года ездил, после в арктические войска попал и остался по контракту.
– Как арктические войска связаны с собаками? – не сообразила я.
– На чём они, по-твоему, передвигаются? – подмигнул Кир. – Ещё пара парнишек в институт МЧС поступило, и девчушка замуж вышла за местного. Приезжала два года, местный парень на неё глаз положил… – Кирилл развёл руками. – Родители в ужасе были, теперь довольны.
Конечно, не все становились кинологами, связывали свою жизнь с собаками, поступали в институты, создавали семьи, но то, что мальчишки и девчонки отвлекались от унылого существования, дурных компаний, вредных привычек – само по себе отлично. Мало людей, думающих о сиротах, особенно подростках, а Кирилл Сафронов, живущий на краю мира, в селе на пересечении тайги и степи, недалеко от гор и северных рек, подумал, организовал, взял на себя ответственность за чужих, никому не нужных ребят.
Он рассказывал о своём начинании с мягкой, восхитительно доброй, будто не из нашего столетия, улыбкой, а мне казалось, что я провалилась в параллельный мир, находящийся в бесконечном множестве световых лет от нашего, циничного. Мир, в котором живут добрые, славные люди, с чистыми помыслами и светлыми душами.
– Эй, – засмеялся Кир, легонько щёлкая меня по носу. – Не смотри так. Я не последний кусок хлеба отдал голодающим Африки, для меня профит имеется.
Я топталась на улице, наблюдая за шутливыми состязаниями, дружеским общением Кира с волонтёрами. Зрелище, как лыжник, пристёгнутый к пулке и упряжке собак, несётся со скоростью по утоптанному снегу, немного пугало. Страшно, что упадёт, переломает руки, ноги, шею. Азарт повисал в воздухе наряду со вспышками колкого адреналина, всеобщего нетерпения, радостного настроения.
Ребятня помладше визжала, спорила, громко переговаривалась. Старшие толпились в стороне, давая понять, они – взрослые, самостоятельные, выше детских визгов и писков. Среди волонтёров выделялись влюблённые парочки, было легко определить друзей и недругов. И всем этим шумным, взрывоопасным коллективом подростков и собак руководил Кир.
Чуть позже подъехала Тойота Тундра, оттуда выскочила Ольга, махнув рукой Киру, и скрылась в доме. Огромный внедорожник тут же обступили парни, воспользовавшись тем, что водитель вышел и встал в стороне, беседуя с Кириллом.
Егор, прозванный мной за глаза эльфом, что-то эмоционально рассказывал, широко жестикулируя. Кир внимательно слушал, кивал, иногда смеялся, а улыбался так, что мне тут же захотелось подойти и полакомится. Теперь я знала вкус этой улыбки и признавала – реальность превзошла самые смелые ожидания. Набраться бы смелости и продвинуться дальше. Кому именно необходима смелость, я бы не смогла ответить.
Спустя полчаса ворота питомника закрылись, хвостатые направились в вольеры, волонтёры гуськом потянулись в дом. Я не заметила момент, когда исчез Кирилл. Он беседовал с Егором, переговаривался с долговязым, нескладным парнем из старших, а потом исчез. Судя по тому, что испарилась и Тойта, Кир уехал с Егором.
Я не хотела выглядеть навязчивой, лезть с расспросами к Ольге, но отчего-то начала нервничать. Прошла всего лишь неделя со дня моего приезда, а отсутствие Кира не на шутку взволновало. Мысленно я присвоила владельца питомника «Звезды Хакасии» и не желала выпускать из поля зрения ни на минуту. Сумасшествие. Раньше настолько собственнических мыслей я за собой не замечала.
– А куда делся Кирилл? – среди гвалта, заполнившего кухню, я услышала звонкий, девчачий голосок. Говорила худенькая девушка, влюблённая в Антипа. Тот, к слову, пользовался моментом и не отходил от былинки, смотря голубым, умильным взглядом, в надежде на угощение. Хорошо бы курабье. Зря на столе лежит, спрашивается?..
– За Майей, – отозвалась Ольга. – Мань, чего сидишь? Руки помыла? Помогай! – она подозвала девушку, передала тарелку горячей солянки из огромной кастрюли. До этого дня я не представляла, что дома возможно готовить в таких масштабах.
– Майя вернулась?
– Приехала?
– Отлично!
– Мы скучали.
– Слышь, Данич, приехала! – кто-то раскатисто засмеялся.
Со всех сторон слышался гул одобрения, вопросов, разговоров между собой. Выходило, этой неведомой Майе были рады все, от мала до велика. Наваха навострил уши, выразительно повёл носом и уставился на дверь, нетерпеливо перебирая передними лапами. Даже пёс, который спал со мной целую неделю, радовался этой неведомой Майе.