— Люблю, — вдруг прошептал мужчина охрипшим голосом, — Моя. Люблю.

И, крепко схватив ее затылок, он резко подался вперед. Меньше всего это походило на поцелуй. Черноволосый гаденыш просто столкнул их рты, норовя разбить губы в кровь. Маршэль вырывалась. Пыталась кусаться, полная решимости отстаивать свою честь до победного, но сопротивляться звериному напору противника просто не могла.

Запоздалая паника резво вскинула свою мерзкую, зубастую головенку. Да, мужчина был красив и притягателен, но Маршэль и думать не могла о том, что все может произойти вот так! Непонятно где и с кем! Человек-не человек, ущербный на голову и к тому же совершенно ей не знакомый, а еще…

Гибкий язык все-таки прорвал оборону зубов и проник в ее рот. А вместе с ним и странное тепло. Маршэль вскрикнула. Живой огонь словно только этого и ждал. Лавой прокатившись по горлу он рухнул в куда-то вниз живота и мигом распространился по телу сумасшедшей, тянущей истомой.

Маршэль охнула и обмякла. Упасть ей не дали сильные и такие нежные руки.

— Принцес-с-са, — от искушающего шепота заныла грудь, а ноги сами собой раздвинулись шире, позволяя мужчине прижаться невозможно плотно, — Мо-о-оя…

О, какой голос! Только за него Маршэль готова была принять самую развратную из всех возможных поз. Тихо застонав, она выгнулась и нетерпеливо двинула бедрами, вызывая ответный стон у замершего мужчины.

Словно очнувшись от созерцания обнаженного тела, он схватил ее в охапку и прижал к себе. С огромным удовольствием обвив руками мощную шею, Маршэль первая потянулась к ждущим ее внимания губам.

Больше не было сомнений, страхов и прочего хлама. Все выгорело без остатка под зовущим взглядом алых глаз. Стерлось торопливыми, жадными прикосновениями широких ладоней. Истаяло от горячего жара большого тела.

Маршэль как одержимая трогала, гладила и целовала самого совершенного мужчину в ее жизни. Требовательно царапала ноготками плечи. Толкалась бедрами, чувствуя, как в живот упирается то, что так хотелось ощутить не снаружи тела, а внутри.

Ее не заботила неопытность собственных ласк. Мужчина был такой же! Поцелуи граничили с укусами, на коже оставались розовые пятна от крепких пальцев, но легкая боль лишь подстегивало гложущую тело и душу жажду. Давясь собственными стонами, она готова была умолять о большем, но ее опередили.

Дрожащий, как в лихорадке, мужчина буквально отодрал ее от себя и уверенно перебросил через бортик бассейна.

— Да, да, — задыхаясь, бормотала Маршэль, призывно прогибаясь в пояснице и торопливо разводя ноги. Ей было так жарко! Так пусто и больно там, в самом низу живота, что каждая секунда промедления оборачивалась чувственной и жестокой пыткой.

Крепко ухватив ее за пляшущие бедра, мужчина толкнулся в перед. И Маршэль закричала. Забилась в каменной хватке сильных рук. Тело содрогалось крупной дрожью, и ей казалось, что она умирает, но не от боли, а от ослепительного, ни с чем не сравнимого наслаждения.

Непривычные, слабые руки трогали желанное тело Принцессы, а из горла вылетали смешные, мягкие звуки и восклицания. Ему было так хорошо! До боли, до рвущегося из груди сердца! То, что происходило сейчас, было лучше самого стремительного полета, будоражило сильнее охоты и кувырков под самыми облаками. Эти простые, короткие движения дарили такое удовольствие, что хотелось закатить глаза и громко рычать, но проще было умереть, чем перестать любоваться тонким, распластанным на камне телом. О, как хотелось ему двигаться быстрее! Сильнее сжимать стройные бедра и кусать до синяков нежную кожу, помечая Принцессу своими знаками и запахом. Но, повинуясь смутным ощущениям, он сдерживал себя, почему-то зная, что сейчас его желания не уместны.

Ногти скребли по гладким плитам холодного мрамора, Бедра больно терлись о твердые бортики от осторожных, но все равно резких толчков неумелого любовника, но Маршэль было плевать. Вторая волна жгуче острого наслаждения приближалась стремительно и неотвратимо. Позвоночник выгнуло до хруста и новый крик удовольствия наполнил зубчатые своды пещеры. Колючие, ало-золотые звезды вспыхнули перед глазами и рассыпались, унося ее безвольное и разомлевшее сознания в никуда.

Когда Принцесса вновь забилась под ним. Когда закричала так громко и сладко, сильно сжимаясь вокруг него, внутри что-то щелкнуло. Наслаждение от собственных движений стало вдруг непереносимым и он резко прижался к замершей деве, чувствуя упругие, тянущие судороги в месте соединения их тел. И стоило им затихнуть, как полноводная река образов и воспоминаний вздыбилась и широким потоком хлынула в голову, разнося в щепы одряхлевшую плотину забвения.

Следом за Принцессой закричал и дракон. А странная вода в бассейне вспыхнула и стала вновь обыкновенной.