Я бродила по дому, натыкаясь на закрытые двери, ну, кроме кухни и удобств, пока, наконец, уже на первом этаже не наткнулась на ещё одного пленника – он сидел на кровати в своей комнате и невидящим взглядом сверлил стенку.

Закован он был куда серьёзнее – не просто магический браслет, а целые кандалы, и цепь – он от своей комнаты далеко отойти не мог, вероятно, в его комнате уборная была, а вот на второго пленника, то есть на меня, господа маги, снимая дом, не рассчитывали. Мой товарищ по плену был светловолосым, но темноглазым, и, если бы я не догадывалась, что это Август Мэррой, я бы сказала, что он приятный.

– Кто Вы? – встрепенулся он, заметив меня, и его взгляд остановился на моём браслете.

– Ая, – недружелюбно буркнула я, размышляя, что, наверное, не стоит сразу выдавать свою связь с Шеррайгом, если мои похитители не успели этого сделать.

– А я – Август, – весьма дружелюбно заметил он и даже направился ко мне, чтобы поцеловать руку, но я спрятала её за спину. Он сделал вид, что не заметил.

– Лорд Мэррой… – мрачно констатировала я.

– Вы слышали обо мне? – он немного самодовольно улыбнулся, но тут же сразу сник, – Увы, я не оправдал доверия вашей королевы, и весьма по-глупому попался…

– А почему они Вас не убили? – немного кровожадно поинтересовалась я. В конце концов, могли бы и оказать нам такую услугу.

– Не знаю, – грустно усмехнулся Мэррой. – Могу лишь предполагать…

– Предположите, – согласилась я, и он улыбнулся.

– Как менталист, я сильнее… возможно, он ищет способ забрать мою силу.

Что-то мне это напоминает, ага. Сам Мэррой тоже, кажется, нашёл что-то общее:

– Возможно, это моя расплата… – грустно вздохнул он.

– За что? – как можно равнодушнее поинтересовалась я, хотя мне хотелось кричать. И требовать немедленно снять проклятие. И вернуть Шеррайгу всё ему причитающееся. И что-то сверх.

– Да так, – ушёл от ответа Мэррой. – Были в моей юности не самые достойные поступки.

Ага, – подумала я. В юности. Меньше месяца назад тоже была ещё юность? Или проклятие – это был достойный поступок?

– А ты, красавица, как здесь оказалась? – спросил наш с Шеррайгом враг, и меня передёрнуло от его фамильярности. Хотя, если принять во внимание, что он – лорд, а я – простолюдинка, он был очень даже вежлив. И меня обычно совершенно не смущало “ты”от самых разных людей… но вот от сиятельного лорда Мэрроя хотелось дистанцироваться как можно дальше.

Не то чтобы я его ненавидела, но я принимала и разделяла желание Шеррайга его убить. И это было легко, пока он был просто безликим именем, набором звуков, которые мой элронец произносил всегда с презрением и яростью. Но теперь, столкнувшись с ним лицом к лицу, ощущая его доброжелательность, я растерялась. Мне редко приходилось лицемерить в жизни, стиснуть зубы и промолчать – это да, но общаться любезно с тем, к кому не испытываешь хороших чувств – практически никогда. Я просто избегала общения с неприятными мне людьми. Теперь же у меня не было такой возможности – Мэррой явно истосковался по общению, а сказать ему, что я не хочу с ним разговаривать и вообще его видеть, я не могла – он же заинтересуется почему. И что мне ответить? Что я люблю его недобитого врага и сама вот-вот загнусь от его проклятия? Так он, вероятно, тут же решит исправить досадную оплошность и добить. Магия у него, конечно, заблокирована кандалами, но кто знает, вдруг найдёт способ подтолкнуть замороженное в шаге от исполнения проклятие?

И я терпела, вяло улыбалась и полулюбезно и неопределённо отвечала на вопросы, а потом, когда стало совсем невыносимо, ушла в свою комнату и долго лежала, глядя в потолок в тусклом свете магической лампы – все ставни в доме были закрыты и никак не открывались. Я размышляла – а может, это наш единственный шанс? И я должна сейчас пойти и как-то убить Мэрроя? Я представляла, как втыкаю ему вилку в глаз или душу его его собственной цепью, и мне становилось дурно. Не смогу, – понимала я. Убить человека дано не каждому. Я – слабак. Да.

А ночью мне приснился ставший уже обыкновенным сон – как я выхожу замуж за кого-то, не за Шеррайга, и я впервые рассмотрела за кого: когда я сказала “Да” на меня посмотрели холодные глаза Мэрроя, моего – вот это поворот! – жениха.