— Барот, ленту! — крикнул Мирзо своему помощнику.
И тут перед ними разорвался снаряд. Пулемет опрокинуло, Мирзо оглушило. Изо рта пошла кровь. Юлдашев не пострадал. Он бросился к командиру расчета, тряхнул его за плечи:
— Мирзо, жив?
Старший сержант плохо слышал, но понял.
— Жив… Поставь пулемет, будем сражаться…
«Максим» вновь ожил. Мирзо с трудом удерживал его в руках. Голова у него кружилась, уши болели, в них стоял тупой шум. Лицо было в крови и в грязи. Но глаза видели хорошо. И гвардеец продолжал разить врагов.
А фашисты все лезли и лезли. Их танки изрыгали огонь из пушек и пулеметов. В наших окопах оставалось всего двенадцать бойцов во главе с Поздняковым. Казалось, участь этой горстки солдат была предрешена и спасти их уже ничто не могло. Но противник вдруг повернул назад. И это не было чудом. Это гвардейцы полка, переправившись через Одер, пришли на помощь товарищам, ударили по врагу с тыла…
Вернувшись в свою роту, гвардии старший сержант Бобаджанов попросил командира пополнить его расчет. Но людей не было, и его просьбу не удовлетворили.
— Вам и самому надо бы подлечиться, — сказал командир роты. — Отправляйтесь-ка в полковой медпункт. Врачи там посмотрят, решат, что нужно делать.
— Нет, — решительно отказался Мирзо. — У меня еще хватит сил держать оружие. За своих товарищей должен отомстить.
Так и воевал расчет в сокращенном составе. А бои не утихали. Полк получил задачу — во взаимодействии с другими частями овладеть Олау.
Утром 28 января 1945 года гвардейцы начали штурм города. 8-я рота 294-го полка очищала от врагов узкую улицу. Засевшие в домах, подвалах, на этажах и чердаках фашисты вели яростный огонь. Бойцы роты продвигались медленно от укрытия к укрытию. Пулеметный расчет Бобаджанова поддерживал их, бил по окнам, уничтожая фашистов. Так, продвигаясь метр за метром, подразделение достигло центра города.
Пулеметчики отличились и в последующих боях за овладение городами Линден, Бриг и другими населенными пунктами. Мирзо Бобаджанов со своим «максимом» все время находился в цепи наступающих. Как только путь пехотинцам преграждал огонь засевших в домах немецких пулеметчиков или гранатометчиков, расчет Бобаджанова выкатывал вперед станковый пулемет и меткой стрельбой подавлял вражеские огневые точки.
В одном из боев рота понесла большие потери. Вышли из строя все командиры взводов, получил ранение командир роты. Гвардии старший сержант Бобаджанов принял на себя командование подразделением и продолжал руководить боем. Задача была выполнена.
За мужество и героизм, проявленные в боях на Одере, гвардии старший сержант Бобаджанов был награжден орденом Красного Знамени. Но об этом Мирзо узнал после войны. 28 марта он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. Последняя боевая награда нашла героя в 1962 году, о чем говорилось в начале книги.
После боев на Одере произошла перемена во фронтовой судьбе гвардии подполковника Мурадяна. Он был назначен начальником политотдела в другую дивизию и убыл к новому месту службы.
Гвардии лейтенант Дронов остался в своем батальоне. Со своей 97-й гвардейской стрелковой дивизией он шел все дальше на запад. И вот как-то утром в штаб батальона позвонили и передали: направить в политотдел командира пулеметного взвода Юрия Дронова за получением партбилета.
— Остаешься за меня, — сказал Дронов своему заместителю гвардии старшему сержанту Гудинову.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке, — заверил тот.
Гудинов пришел во взвод из «школы Ольшевского» — так в дивизии звали учебный батальон, которым командовал гвардии майор Ольшевский. Учебным он был не по штату, а по необходимости: война требовала все больше младших командиров, и эти кадры дивизия готовила для себя сама. В свое время «школу Ольшевского» прошел и Мирзо Бобаджанов.