Несмотря на то, что они были близнецами, Арэл относился к ней, как к младшей. Это еще и усугублялось тем, что Лира, как ни старалась разглядеть в зеркале намечающуюся женственность в своей фигуре, все еще видела там маленького ребенка, тогда как Арэл уже возвышался над ней на две головы, заметно раздался в плечах и походил на настоящего юношу.

— Вот оно море! Там — Северная гряда. Здесь… э-э-э… где-то тут, Агалийская пустыня. А там Багрийские топи! Только на самом деле топей уже давно нет, там потухшие вулканы и выжженные долины. Я все знаю!

— Я думал, вы в школе только вышиваете.

На самом деле он знал, что это не так, но Лира каждый раз заводилась и считала своим долгом вывалить свои знания, полученные в школе для омег, которую открыла их мать. Вот и сейчас она начала перебирать, как много они прочитали на последнем уроке о том, как десять лет назад исчезли болота на востоке, и как многочисленные кланы, живущие не тех землях, перешли к их отцу.

— Все озеро покрылось льдом, который растаял только когда все переправились на другую сторону! А потом туда добралась лава и вода испарилась. Теперь там нет ничего. Мама сказала, что это дракон пробудил вулканы, но духи севера заморозили воду, чтобы спасти людей… Вот бы увидеть это!

— Вряд ли бы тебе понравилось.

— Жаль, что там все сгорело… Марта рассказывала, что когда болота цвели — это было красиво. И отец не зря хотел присоединить эти земли.

— Он и сейчас хочет, — пожал плечами Арэл и Лира удивленно подняла на него глаза, оторвавшись от карты.

— Там же одни черные пустоши, — с сомнением в голосе сказала она.

— Так будет не всегда. Когда-нибудь земля переродиться… Отец собирается отправиться туда, и я поеду с ним.

— Что?! Зачем?

— Он хочет показать мне это место. Какие-то у него есть мысли…

— А мама об этом знает?

— Даже если и нет, то скоро узнает.

— Там же опасно! Она будет против.

— Ей придется смириться…

— А можно я тоже поеду?

Теперь пришла очередь Арэла удивленно задирать брови.

— Вот тебе мама точно не разрешит, — усмехнулся он.

— Я все равно поеду, когда вырасту, — обижено пробормотала Лира и, надув губы, залезла в большое кресло отца, поджав под себя ноги.