У меня дрожали губы. Мне никогда ещё не было так страшно. Я легла — и крепко зажмурилась, чувствуя, как под веками скапливаются слёзы.

— Боже мой!.. — вырвалось отчаянное: это тёплые мужские пальцы легли на мои плечи.

— Расслабься, — приказал Шэрхи. — Или будет больно.

Он принялся сильно мять мои напряжённые мышцы, и спустя пару минут я просто не выдержала. Беззвучные слёзы хлынули на тёмную простынь, горечью охватило горло… Неужели он готовил меня к большему? Но зачем? Почему именно так? Можно было просто ввести снотворное, и потом…

— Я не буду тебя насиловать, — вдруг сказал Шэрхи. — Просто отдыхай.

Я не верила ему. Я даже самой себе уже не верила. Мне хотелось забыться. Всхлипывая, я крепко зажмурилась, а мужчина между тем перешёл от плеч к лопаткам, и двинулся ниже вдоль позвоночника. Он мял — я, не переставая, плакала, чувствуя, как усталость накатывает волна за волной. А потом как будто щёлкнула кнопка — меня просто выключило, и была эта пустота прекраснее всего, что я ощущала за последнее время…

Я проснулась среди ночи, и сразу почувствовала человека подле себя. Судя по размеренному дыханию, мужчина спал, но ладонь его касалась моего локтя, и я боялась пошевелиться, откуда-то зная, что он тотчас проснётся.

Снаружи шелестел дождь, и причудливые тени играли на высоком потолке. Кровать была удобной — из тех, что учитывает особенности телосложения и привычки спать, подстраиваясь под каждого спящего, хоть пятеро их лежи. Я ровно дышала, хотя было ощущение сдавленности в груди — наверное, из-за плача, который предшествовал засыпанию. Хотелось снова расплакаться, или закричать, выпуская напряжение и страх, но, к сожалению, реальность не была кошмаром, от неё не получилось бы проснуться.

И всё-таки изменилось не только место моего пребывания и мой хозяин. Некое новое чувство трепетало в груди, и я никак не могла придумать ему название. Это был и страх, и отчаяние, и печаль, но и робкая надежда, что всё ещё обойдётся, что перемены будут к лучшему…

Я осторожно подвинула руку, и, когда никакой реакции не последовало, медленно села на постели, потирая лоб.

— Голова болит? — негромко спросил близкий голос, и я попыталась нащупать хоть какое-то одеяло.

Мужчина тоже сел, и я, закрывшись спереди руками, отважилась на него поглядеть. Да, Сьютан и Морэна знали, о чём говорят. Глаза Шэрхи были невероятными, но внутреннее чутьё подсказало мне, что это не улучшение, а природный дар.

— Нет, — прошептала я.

— Кошмар?

Я покачала головой, чувствуя, как загорелись щёки. Шэрхи был обнажён по пояс, и на широкой груди возле сердца проступали затейливые светлые символы. Волосы его сияли, как тонкие стальные нити: белые на изгибе и совсем чёрные у корней. Он не носил короткую стрижку, как другие гонщики, и пряди были связаны на затылке в короткий хвостик, что, несмотря на необычность подобной причёски, мужчине шло.

— Я не вижу снов.

— М, — отозвался он, и пальцы уверенно легли на моё запястье. — У тебя сильное истощение.

— Нет аппетита, — тихо сказала я, чувствуя, что от прикосновений его пальцев вполне могу получить ожог.

Шэрхи ничего не ответил. Его рука ощупывала мою, находя какие-то точки и тихонько на них надавливая, отчего у меня путались мысли. Я не чувствовала онемения, как было с Кинши, но и не могла расслабиться. Мне даже пришло в голову, что всё это — сон, однако вскоре реальность проявила себя ярче.

Мужчина сел ближе, и сердце моё в ужасе замерло. Однако он не попытался ни опрокинуть меня, ни поцеловать — с мягкой силой сжал ладонями затылок, затем прошёлся подушечками пальцев по шее, и тело моё обмякло. Я даже не могла нормально держать голову — ткнулась лбом в его плечо, да так и осталась сидеть. Чтобы удерживаться в вертикальном положении, мне нужно было упереться во что-то, и я сама не заметила, как одну руку положила на бедро Шэрхи, а другой вцепилась в простынь.