Марина Константиновна даже не думает состряпать какое-то невинное выражение лица. Подслушала их разговор с Каземировичем, узнала про взаимосвязь страхов Лиры и последующих шуток, а теперь пытается воспользоваться новым знанием и успокоить ее.

– Вы знаете меня, – продолжает настаивать женщина. – Ваша мама не наняла бы неизвестно кого.

Она, несмотря на ответ, взяла кисть Лиры в свою руку.

– Все будет хорошо. Сивая – волшебная.

Сказать, что Лира удивилась – значит не сказать ничего. Ей даже показалось, что она ослышалась, но Марина стала продолжать нести свой бред или, что уж совсем возмутительно, держать ее за неразумного ребенка. Она ходить не может, а не головой тронулась.

– Отпустите меня сейчас же. Мам!..

Пусть ее уберут и чем скорее, тем лучше. Лире стало страшно, и она не смогла найти объяснения этому чувству, кроме того, что оказалась наедине с неадекватным человеком. Вот так и не иначе.

– Все, кто ездил на ней обязательно излечивались, но…

– Есть еще и, но?..

Как же зовут этого “арабского скакуна”, с которым продолжает говорить мама? Пожалуй, он единственный из всех присутствующих кто знает и понимает, что делать.

– Позовите его, – Лира откашливается.

Голос осип так некстати.

– Вы должны верить мне. Лира?

Лира приподнялась, чтобы повернуться в другую сторону. Там ведь есть другие люди, что не до конца, но все же затянули на ней эту сбрую. Магическая лошадка не двигается и, пожалуй, это второе адекватное существо в их странной компании.

– Да. Сначала нужно упасть с нее.

О, Боже! Она точно чокнутая!

– Эдвард!

Лира задохнулась от резкого движения Марины. Она дернула ее на себя. Плечо свело от резкой боли. Вишневецкая вскрикнула, а дальше все было как во сне: Марина отступила. Лошадь всхрапнула, все-таки пошевелившись, а Лира с ужасом смотрела на идеальный английский газон своей маман, что стал неожиданно близко, а потом «ударил» ее в лицо. Раздался какой-то совсем нечеловеческий крик и мир вокруг нее погрузился в темноту.